общества! Убийцы не должны свободно ходить среди людей! Особенно убийцы полицейских!
– Знаешь, Мортон, полицейские твоего участка – редкое дерьмо!
– Не спорю, сержант. Но это же не причина, чтобы их убивать при исполнении и уж совсем не причина прощать это убийство.
– Это точно, Мортон, тут у меня нет возражений. Пошли, ребята! Каждый едет на своей машине, останавливаемся в разных гостиницах. Встречаемся в том кафе.
С аэродрома к зданию Смита и Линду доставил на джипе очередной, а может, тот же самый молчаливый солдат.
– Я всё никак не могу понять, – поделился своим недоумением Смит. – Это один и тот же глухонемой военнослужащий ВВС, или эта база обслуживается десятком глухонемых близнецов? Вряд ли это один и тот же. Джипы ведь разные!
– А вам не всё равно? – равнодушно осведомилась Линда.
Ей как раз это было абсолютно безразлично. Как, впрочем, и всё остальное. После предельной концентрации, требуемой для экстремального полёта на аварийном истребителе, её накрыла апатия.
– Ну интересно же! – возразил ей Смит. – Мне казалось, что глухонемых в армию не берут. А вот теперь я в этом сомневаюсь. Может, и мне в контору брать глухонемых? У них есть одно преимущество – противнику будет тяжело их допрашивать. Вот представляете, мисс Линда, уходит в рейд группа из трёх глухонемых, и один из них попадает к противнику в плен. Так пока они его допросят, полдня пройдёт. Двое других успеют скрыться.
– Тогда вам нужны не глухонемые, – вяло возразила Линда. – Для этого лучше подойдут заики.
– Точно! – обрадовался Смит. – Пленный заика не только неимоверно растянет время допроса, но и сведёт с ума любого, кто его будет допрашивать!
– Приехали, – сообщила Линда.
– Отлично! – одобрил Смит, покидая джип. – А сейчас – немедленно в душ! В самолёте мы обильно потели, не то от жары, не то от нервного напряжения, и всё это необходимо немедленно с себя смыть. Но этого мало! Увы, душ всех наших гигиенических проблем никоим образом не решит. Нам ещё обязательно нужно сменить одежду. Та, что на нас, пропитана потом и вызывает отвращение даже сейчас, пока мы грязные. После душа я это ни за что не надену!
– Мне переодеться не во что, – сообщила Линда. – Запасную одежду я не брала. Вы, полковник, не предупреждали меня, что я покидаю академию надолго.
– Виноват, – признал Смит. – Не предусмотрел такого развития событий. Говорю же, я хреновый ясновидец. Хотя, с другой стороны, кто бы смог такие события предвидеть? Что-то я стал слишком болтливым. Это возрастное.
– Да какая разница, кто виноват? – возмутилась Линда. – Сами же говорите, нужно переодеться! А во что?
– Я этим займусь, мисс Линда. Можете даже не сомневаться. И этим займусь, и кое-чем другим. Вот только приму душ и сразу же займусь.
– Можно вопрос не по теме, мистер Смит?
– Конечно! Что вас интересует?
– Майкл Стоун, мой предполагаемый отец. Скажите, пожалуйста, он был хорошим человеком?
– Вы же понимаете, что ответы на оценочные вопросы такого рода очень сильно зависят от мировоззрения отвечающего.
– Я понимаю. Я спрашиваю именно вас. Мне больше некого спросить.
– В таком случае отвечаю. Майкл был самым настоящим говнюком. И ещё, мисс Линда, запомните на будущее. Или запишите, если на память не надеетесь. Вам теперь известно, чем занимается наша контора. Отсюда со всей очевидностью следует, что в нашей конторе хороших людей нет и быть не может! Если вдруг они к нам по ошибке попадают, то или сразу же увольняются, или погибают, в том числе и от своей руки, или сходят с ума. Но это редко. Чаще всего они просто перестают быть хорошими людьми. Причём происходит это очень быстро. Вам понятно?
– Да, мистер Смит. Я почему-то так и предполагала.
– Пока я вам это рассказывал, у меня мелькнула одна интересная мысль. Если хороший человек, придя работать к нам, быстро адаптируется и становится, как все, то нельзя утверждать, что он попал к нам по ошибке. Но это я снова неумеренно болтаю. Будьте снисходительны к старику.
Оставив последнюю реплику Смита без ответа, Линда вошла в свою комнату, заперла за собой дверь, сбросила грязную одежду и залезла под душ. Сколько времени она простояла без единой мысли под потоком горячей воды, она не знала. Из этого расслабленного состояния её вывел стук в дверь душевой.
Завернувшись в предусмотрительно прихваченную простыню, Линда вышла из душевой, держа в руке свой «Уэбли», с которым почти никогда не расставалась.
Смит, увидев распахивающуюся дверь душевой, смутился и отвёл глаза в сторону. Правда, отвёл не совсем, и поэтому боковым зрением смог увидеть, что Линда задрапирована простынёй вполне совместимо с минимальными правилами приличия, и успокоился. Правда, вновь повернувшись к ней, он увидел наведенное на него дуло револьвера, и спокойствие его было несколько поколеблено, но Линда, узнав Смита, оружие опустила.
