мной проходят лица присяжных, я каждому в уме выставляю оценку. Идеальный присяжный — это 5. Плохой присяжный — это 1.
Говард, чтобы не запутаться, записывает причины, по которым тот или иной присяжный нас не устраивает. В конце концов нам придется иметь дело с троечками, четверками и пятерками, потому что только семи претендентам мы можем дать безапелляционный отвод, не требующий объяснений. И мы не хотим использовать все эти возможности сразу — вдруг потом нам попадется еще более проблематичный присяжный?
Первым перед нами предстает некто Деррик Уэлш. Ему пятьдесят восемь, у него плохие зубы, одет он в клетчатую рубашку навыпуск. Одетт приветствует его с улыбкой.
— Мистер Уэлш, как поживаете?
— Вроде нормально. Немного голоден.
Она улыбается.
— Я бы тоже перекусила. Скажите, мы когда-нибудь работали вместе над каким-либо делом?
— Нет, — отвечает он.
— Чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Уэлш?
— Держу магазин бытовой техники.
Она спрашивает его о детях и их возрасте. Говард хлопает меня по плечу. До этой секунды он лихорадочно рылся в анкетах.
— Это у него брат — полицейский, — шепчет он.
— Я читаю «Уолл-стрит джорнэл», — говорит Уэлш, когда я опять поворачиваюсь к нему. — И Харлана Кобена.
— Вы что-нибудь слышали об этом случае?
— Немного. По новостям, — признается он. — Я знаю, что медсестру обвинили в убийстве ребенка.
Рядом со мной вздрагивает Рут.
— У вас есть мнение о том, виновна ли подсудимая в данном преступлении? — спрашивает Одетт.
— Насколько я знаю, в нашей стране ты невиновен, пока твоя вина не доказана.
— Как вы представляете себе свои обязанности в роли присяжного?
Он пожимает плечами:
— Ну, наверное, слушать показания… и делать, что скажет судья.
— Спасибо, Ваша честь, — говорит Одетт и садится.
Я встаю с места.
— Здрасьте, мистер Уэлш. У вас, кажется, есть родственник в силовых структурах?
— Мой брат служит в полиции.
— Он работает у нас, здесь?
— Уже пятнадцать лет, — отвечает присяжный.
— Он рассказывает вам о своей работе? С какими людьми ему приходится иметь дело?
— Иногда…
— С вашим магазином случались какие-нибудь неприятности?
— Один раз нас ограбили.
— Считаете ли вы, что увеличение уровня преступности объясняется наплывом меньшинств?
Он обдумывает ответ.
— Мне кажется, это больше связано с экономикой. Люди теряют работу, впадают в отчаяние.
— Как по-вашему, кто имеет право определять ход лечения — семья пациента или профессиональный медик? — спрашиваю я.
— Ну, это зависит от конкретного случая…
— У вас или ваших родственников лечение в больнице когда-либо приводило к плохим последствиям?
Губы Уэлша сжимаются.
— Моя мать умерла на операционном столе во время обычной эндоскопии.
— Вы обвинили врача?
Он колеблется.
— Мы уладили вопрос.
— Спасибо, — говорю я и, повернувшись к Говарду, качаю головой.
Второй потенциальный присяжный — черный мужчина лет под семьдесят. Одетт спрашивает, где он учился, женат ли он, кто с ним живет, есть ли у него хобби. Почти все это есть в анкете, но иногда приходится еще раз спрашивать об этом, чтобы видеть глаза человека, когда он говорит, к примеру, что
