Ран легко согласился уйти, что меня, признаться, удивило. Неужели ему настолько плохо?
Вечные камни, хоть бы у меня получилось…
Но дело оказалось в другом. Это они с близнецами помогали вычислить мерзавца. Они защищали академию. И именно их защиту проходил неизвестный злодей так, что этого даже не замечал никто. Метко сказал кто-то из Сапфиров: их троих смело можно подозревать. Как же хорошо, что они достаточно знают друг друга, чтобы избежать этого! И ректор их знает. Даже дракон на них почему-то не думает, хотя я представления не имею почему. Хотя… он же телепат!
Оказавшись дома, мы с Веораном разбрелись по комнатам.
Скоро за окнами все стихло. Я сидела у окна, вглядывалась в темноту и ждала, когда уйдут Алмазы. Для осуществления моей затеи лучше бы, чтобы сильных магов рядом околачивалось поменьше.
Часа через два заглянул уже знакомый мне маг, чтобы справиться для деда о моем самочувствии. Я заверила, что в порядке, пообещала завтра явиться в гости и заодно выспросила подробности.
Они, мягко говоря, вводили в ступор. Теория близнецов подтвердилась, неуправляемая пентаграмма была поймана у ворот академии и, разумеется, уничтожена. Это указывало, что Орберт все же виновен во всех злодеяниях, а поскольку он после допроса способен лишь мычать и пускать слюни, адамасы в безопасности. Вот только имелось одно «но»… Покопавшийся в мыслях мерзавца дракон утверждал, что к пентаграмме и последним убийствам мэтр отношения не имеет. Но дракон сам еле на ногах стоял и вообще имел славу полного психа. Хотя… похищенные сердца так и не нашли.
В общем, темная какая-то история.
Алмаз придерживался мнения, что настоящий убийца, если таковой существует, воспользуется случаем свалить все на другого и заляжет на дно. Уже имеющихся сердец ему на любую магию хватит с лихвой. И я склонна была согласиться с этим мнением. Драконья интуиция тоже, а потому… пришло совершенно неуместное чувство безопасности.
Сейчас первостепенная задача – спасти Рана. Остальное может подождать.
Гость ушел, а я для верности выждала еще немного, потом открыла окно и выбралась наружу.
Так…
Понятия не имею, как у нас с плющом это получается, но сейчас мне очень нужно чудо. Ну пожалуйста!
Я обошла дом и опустилась прямо в мокрую от росы траву у того плюща, который отсадила днем. Он просьбу исполнил и оплел едва ли не полдома. И, кстати, зеленый сейчас в окрасе преобладал. У обоих. Пальцы погладили широкий лист. Старший плющ ревниво зашумел и приполз двумя отростками проверить, что тут творится.
– Тише! – шикнула я.
Сейчас было не до его уязвленных чувств, если таковые вообще могут быть у растения.
Поглаживая лист, я взмолилась:
– Пожалуйста, ты же видишь, ему совсем плохо! Помоги!
Просто слова, я уверена, что не пыталась колдовать. Но они отозвались щекотным теплом внутри.
Растение затрепетало, будто его вдруг охватила дрожь.
А в следующий миг начало чернеть и скукоживаться.
– Проклятие! – Из глаз брызнули слезы, но они не могли вымыть из души мерзкое чувство вины и полного бессилия. – Прости… Прости.
Но плющу было уже никак не помочь. Он сгнил.
Без понятия откуда, но я точно знала, что саженец уничтожен. Наутро он не прорастет.
А тот, что оберегал меня с детства, в испуге шарахнулся назад, втягивая побеги, будто процесс разрушения мог перекинуться и на него.
Одна мысль об этом повергла меня в панику, но, на счастье, пронесло. Фу-х! Я не имею права никем жертвовать.
Но и потерять Рана тоже не могу!
Что же делать?!
Старательно сдерживая слезы, я забралась обратно в комнату. Хотя бы получилось или нет? И как это теперь узнать?! Так себе был план, только сейчас это осознала. Но дело сделано, хотелось бы узнать результат.
Скромное мое желание не замедлило исполниться.
– Ассони, ты редкая бестолочь! – с чувством рявкнули сверху.
Невидимая струнка завибрировала в ожидании.
– Ага, – радостно согласилась я. – И… как ты себя чувствуешь?
– Неплохо, – признал Веоран. Впрочем, быстро подрезал моей радости крылья. – Возможно, ты подарила мне пару недель жизни. Но больше никогда так не делай.
Внутри что-то оборвалось.
