На секунду даже улыбнулась сквозь слезы.
Нашел. Тот самый кривой нож.
И продолжил:
– Но драконы умирают куда медленнее.
Догадка опалила разум.
– Ты хочешь…
– Сегодня я побывал у твоей матери, – кивнул Сапфир и рванул рубашку на груди Рана. Открывшееся зрелище заставило меня содрогнуться. Бедный… Сквозь бледную кожу просвечивались взбухшие черные жилы. – И она рассказала мне, как ее маленькую дочку прокляли. Точнее, проклятие было на чем-то из драгоценностей, которые она у кого-то украла, но ты оказалась более удобной жертвой для колдовства. Необратимое, крайне болезненное, смертельное проклятие. Пришлось подселить в тело драконицу. Они, знаешь ли, устойчивы почти ко всей гадости. Почти… Но с рахайлами дракон точно справится. Думаю, даже при такой степени внутренних разрушений.
Я кивнула.
Да, это шанс.
Тем более что моего согласия никто и не спрашивает.
А интересно, что сказал бы сам Ран?
Нож вошел в солнечное сплетение. Я зажмурилась, стараясь отогнать ужас и дурноту, но устраивать показательных истерик не стала. Хуже, чем есть, сделать вряд ли возможно.
Сделав глубокий надрез, Арман прямо в рану выпустил из кулона драконью суть. На миг Веорана всего окутало полупрозрачное пламя, а потом стремительно втянулось в рану, прижгло ее, останавливая кровь.
По телу мага прошла судорога. Из приоткрывшихся губ вырвалось что-то похожее на рык.
И дым пошел, прямо как у Ривера бывало иногда.
Неужели получается?
Я интуитивно обняла все так же лежащую у меня на коленях голову, но Арман заставил меня отодвинуться в сторону.
– Осторожно. Он сейчас не понимает, что делает. Может случайно поранить тебя.
Бояться не получалось. Чего? Все самое худшее уже десять раз произошло.
А тут еще Сапфир решил заставить меня понервничать и, пока все мое внимание было поглощено Веораном, выхватил из руки кулон.
– Эй!
Опустевший прииск! Следовало это предвидеть.
– Ты не можешь его выпустить после всего, что он натворил.
– Не могу, – кивнул растрепанной головой Арман.
С его пальцев полилось драгоценное сияние. Прямо на крепление, отвечающее за свободу или заточение пленника. И то довольно быстро оплавилось.
Вряд ли еще раз сработает. Жеанду не увидеть свободы никогда.
Оглядев дело рук своих, его брат кивнул и бросил поврежденный кулон мне.
Поймала.
Внимание вновь устремилось к Рану, которого корежило и выгибало. Теперь на нем не просто безвредное пламя вспыхивало – настоящие искры! И одежда кое-где уже тлела.
– Он обращается, – напряженно отметила я.
Быстро так. Во мне драконица много лет провела, прежде чем решила выбраться наружу. Одно радовало: вспыхивая в местах, где пролегли черные борозды, искры выжигали их вместе с магическим ядом рахайл, и телу мага возвращался естественный цвет. Это внушало некоторый оптимизм. Если переживет оборот, будет жить. По-драконьи долго.
– Хорошо. – Арман тоже внимательно наблюдал за процессом. – Значит, сущности подошли друг другу и сейчас происходит спайка.
Ага, подошли. Главное, чтобы после оборота он не вообразил себя Ривером Орциусом и не влюбился в Виолетту. А то, помнится, звериная половина пыталась навязать мне прошлую личность. Хотя… Пусть любит, кого пожелает. Только пусть живет!
– Будет выброс силы, он спровоцирует обвал, – предупредила я. – И зверь крупный, ему здесь места не хватит.
– Понял. – Арман тряхнул головой, будто сбрасывая что-то липкое и неприятное, и потер ладони, заставил их засиять драгоценными бликами. – Сейчас открою портал, но тебе придется его туда втащить.
Сложная задача, учитывая, что Ран не в себе, дергается, еще и жжется. Я запыхалась, обзавелась несколькими новыми ожогами и пропалинами на платье, но с Раном кое-как справилась. А когда мы перенеслись и оказались на том самом месте, где впервые превратилась и я, драконья сущность
