Ильфа и Петрова. Висело незабываемое обаяние новой стильной светской жизни. Многие уже носили бороды а-ля Хемингуэй. Створки окон распахивались в цветущие, тогда еще имевшие место быть и кое-где цвести прямо в пределах города вишневые и яблоневые сады. В ожидании своей очереди на игру, если народу случалось очень уж много, выходили на улицу, гуляли. Уходили далеко, забывали про пинг-понг, уезжали за город, оставались на дачах, где снова возникал стол, ракетки, шарик, вино, Ильф, Петров, Хемингуэй. В общем – жизнь.

Так вот.

– Вот увидите, раньше нас построят коммунизм и станут доминирующей в мире державой! А уж этих подлых американцев раньше нас скрутят – пикнуть не посмеют со своей атомной бомбой! Поверьте мне! – пафос отца переходил всякие границы. Все знали его приверженность китайской организованности и мудрости, бывшим, кстати, тогда некой эксклюзивной модой среди любителей всяческого радикализма, но в официально дозволенных границах. К тому же, в подобной эзоповой форме выражались некоторые претензии к отдельным существующим непорядкам и неустроенности местной жизни.

Все вежливо ждали паузы, вставали и говорили:

– Пойдемте гулять! – и веселой толпой направлялись в парк «Сокольники». По дороге отец продолжал доказывать родственнику-бухгалтеру некоторые дополнительные китайские преимущества. Тот в результате соглашался, но только сомневался в одном:

– Однако все-таки идею мы выдумали.

– Не мы, а Маркс и Энгельс, – снова воодушевлялся противоречием отец.

– Нет, все-таки идею построения социализма в одной стране мы выдумали.

– И что? – был неумолим отец. – Ведь они коммунизм строят и не в одной стране, а в содружестве с целым социалистическим лагерем.

Родственнику возразить было нечего. Он соглашался:

– Ну да.

Однако через некоторое время отец дико невзлюбил китайцев и уже говорил на той же самой террасе в присутствии тех же самых родственников:

– Вот китайцы подлые, всех мух сгубили. Так они с их шизофренической страстью к порядку и нас всех перегубят. Вон их сколько – уже больше двух миллиардов.

– Да нет, еще только один, – продолжал многолетнюю дискуссию родственник.

– Ну, полтора. Так и этого достаточно.

– Достаточно, – соглашались все.

И действительно, до Москвы уже стал доноситься явный запах гари. Отдельные ее хлопья, пока редкие, долго парили наподобие иссиня-черных вороньих перьев в летнем воздухе. Стали поговаривать, что китайцы, двинувшись всей своей массой на Москву, сжигали леса и все остальное, им на пути попадавшееся. В Москве началась естественная паника. Стали готовиться, по давней привычке, к худшему. Готовились к их скорому пришествию и к обычному в таких случаях концу света. Народ ринулся на вокзалы и в аэропорты. Моментально возникли колоссальные заторы, немыслимая давка. Вы же знаете наши аэропорты-вокзалы. Господи, одно название, что аэропорт или вокзал! Ни буфета, ни туалета, ни посидеть где, ни поспать умаявшемуся бедолаге, ни время культурно провести. Но и наших людей вы тоже знаете. Так что вполне можете представить себе, что тут началось. Давка, как и следовало ожидать, приключилась неимоверная. Подобное, видимо, ожидалось или предполагалось кем-то, все это дело если не подстроившим, то допустившим. У нас всегда ведь не было недостатка в недоброжелателях и вредителях. А люди ринулись туда с подручным скарбом, чемоданами и вещами, которые, тут же брошенные, загромоздили узкие единственные выходы-проходы. Крики, переполняя небольшие помещения, оказавшиеся с удивительной акустикой, разрывали не то что слух, но душу. Дети терялись. Впадая в отчаяние, они кричали:

– Мама! Мама!

– Люся! Люся! – доносился откуда-то издалека слабый голос унесенной толпой в неведомом направлении несчастной родительницы.

Тут-то их, детей, и подменяли, пользуясь суматохой. Эту практику до той поры весьма часто применяли цыгане. Они орудовали в Москве и в других крупных городах Союза. Про них рассказывали страшные, почти неправдоподобные истории, которые, правда, всегда подтверждались огромным количеством свидетелей, якобы видевших все своими глазами. Господи, да что только не увидишь при желании своими собственными глазами! И черта в ступе! И ведьму замужем. Господи, прости!

Однако в качестве примера всегда приводили один и тот же случай. Сказывали, что цыгане как-то разом стремительно заполняют дворы, врываются в квартиру, воспользовавшись случайно, по недоразумению или недосмотру, не запертой дверью. Им моментально удается заговаривать людей, крича какие- то непонятные, завораживающие слова, махая перед их очумевшими лицами яркими цветными платками или широченными юбками. Исчезают они так же стремительно. И тишина. Сразу же по их исчезновении обнаруживали пропажу детей. То есть вместо своих толстощеких, румяных, голубоглазых, златокудрых малышей мамаши обнаруживали рядом с собой держащихся за их юбку тоненькой чернявой лапкой темных кучерявых востроглазых, неимоверно тощих цыганят. Бросались в милицию, партком, местком, женсовет. Да разве отыщешь кого-нибудь или что-нибудь на необъятной, продуваемой и проходимой во всех направлениях территории такой гигантской страны с ее 300-миллионным, возраставшим стремительно год от года населением. Однако же ничего, привыкали. Со временем тощий цыганенок набирал вес, хорошел, становился неотъемлемым и любимым членом семьи. Изредка только, в минуту душевной слабости, в воздухе возникало видение голубоглазого белокурого младенца, беззвучно вопрошавшего и протягивающего словно молящие о чем-то

Вы читаете Москва
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату