– В чем дело? – подозрительно спросила Элис.
– Да щиплется всё.
Он высунулся в окно, пытаясь разглядеть, нет ли кого в соседних домах, но нигде не было ни души. Где-то окна были задернуты шторами, где-то нет, но ни в одном не теплилось ни огонька. С улицы не доносилось ни звука, кроме шума бегущей воды.
И вдруг он заметил какое-то движение. То есть, первой это заметила Аста. Она ахнула и, превратившись в котенка, поспешила спрятаться у него на груди. Потом увидел и Малкольм.
– Что с этим надо делать? – прошептала Аста.
– А что тут поделаешь?
– Я сказала «надо» – это другое.
– Ну… надо вытащить ее из воды и положить в доме. Оказать ей уважение… не знаю. Но если лавочник вернется и обнаружит у себя мертвую женщину…
Несколько секунд утонувшая бедняжка словно раздумывала, не остановиться ли ей между стеной и каноэ. Малкольм с ужасом подумал, что ему придется взять весло и оттолкнуть ее, но тут вмешалось течение и понесло ее дальше по улице. Малкольм и Аста отвернулись. Смотреть дальше почему-то казалось им неуважением.
– Что случается с деймонами, когда люди умирают? – тихо спросила Аста.
– Не знаю… Может, ее деймон был совсем маленький, вроде птички, и сейчас он у нее в кармане…
– А может, потерялся где-то по дороге.
Но думать об этом было слишком страшно. Они еще раз взглянули на мертвую женщину, которую уже довольно далеко отнесло течением, и постарались подумать о чем-нибудь другом.
– Кладовка! – сказал Малкольм. – Надо загрузить в лодку как можно больше припасов.
– Это еще зачем? – спросила Элис.
Она стояла у них за спиной; Малкольм не слышал, как она подошла.
– На тот случай, если мы не сумеем вернуться, – спокойно ответил он. – Ты сама видела, какое сильное сейчас течение. Нас может унести дальше по реке, где не будет ни домов, ни лавок.
– Мы можем остаться здесь, – возразила она.
– Тогда нас очень быстро найдет Боннвиль.
Элис как следует обдумала это.
– Да, – сказала она. – Может, ты и прав.
Она похлопала Лиру по спинке, и малышка громко срыгнула.
– Зачем она ему, скажи на милость?
– Наверное, хочет убить. Чтобы отомстить.
– Кому?
– Ее родителям. Не знаю. Все равно…
– Все равно что?
– Думаю, мы бы не смогли ее в убежище… В Иордан-колледже, даже если бы добрались до него. Там надо что-то такое на латыни сказать, а я не умею. Так что, возможно…
Элис, прищурившись, посмотрела на него. Что-то в ней изменилось.
– Ты ведь и не собирался останавливаться в Иордане, так?
– Конечно, собирался…
– А вот и нет. Я тебя как книжку читаю, мелкий ты мерзавец.
Она внезапно наклонилась и выхватила белую карточку у него из кармана рубашки. Элис прочла ее с обеих сторон, побагровела и швырнула карточку на пол, а потом что было сил пнула Малкольма ногой. Ничего другого с ребенком на руках она сделать не могла, но малышке передался ее гнев, и она испугалась. Малкольм на всякий случай отодвинулся.
– Да ты невесть что себе вообра…
– Ничего я не вообразила! Значит, собирался, да? Я видела, как ты пялился на эту штуку в каноэ, когда думал, что я сплю. А меня ты собирался взять, чтобы я за младенцем присматривала. Ах ты свинья! А я, дура, и повелась.
Она пнула его еще раз, и еще. Ее деймон зарычал и попытался схватить Асту, которая мгновенно превратилась в птицу и отлетела подальше. Элис побледнела от ярости, а ее бледные голубые глаза стали огромными, в пол-лица. Малкольм еще отступил, подобрал табуретку и выставил перед собой.
