– Зачем?
– На воде они нас просто перевернут. А на суше еще можно на что-то надеяться.
– Надеяться на
– Что мы, может, еще и выживем.
На самом деле он был перепуган до смерти – и больше всего боялся выронить весло. Тогда их уже ничто не спасет. Слева поднимался лесистый склон: заросли черных деревьев и, вроде бы, каменная насыпь, насколько можно было разглядеть в темноте… хотя это могла оказаться и крыша большого дома. Так или иначе, Малкольм повернул туда, а миг спустя луна опять выглянула из-за туч.
Это была не крыша. Просто плоский пятачок земли на опушке леса. Малкольм вывел каноэ на раскисшую от дождя землю, а Элис одним движением подхватила Лиру на руки и вышла из лодки. Малкольм тоже спрыгнул на берег и стал оглядываться, ища, куда бы привязать «Прекрасную дикарку».
Элис с Лирой на руках двинулась вверх по склону, но далеко не ушла: со всех сторон дорогу заступали ветвистые каменные дубы, ощетинившиеся колючей листвой. Прижимая к себе малышку, она со страхом озиралась вокруг. Малкольм видел, как она дрожит и переминается с ноги на ногу. Дыхание ее стало частым, с губ сорвался тихий, жалобный стон.
А самому Малкольму в жизни еще не было так трудно двигаться: все мышцы дрожали от усталости. Он поднял голову; вечнозеленый лес стоял стеной и казался еще чернее неба. Луна сияла безжалостным светом, но под покровом колючих листьев сгустилась непроглядная тьма. Малкольм из последних сил тащил «Прекрасную дикарку» по каменистой земле и успел нырнуть под сень деревьев в тот самый миг, когда луч прожектора блеснул в паре сотен ярдов от беглецов и двинулся в их сторону.
– Не шевелись, – сказал Малкольм. – Просто стой неподвижно.
– Ты думаешь, я совсем дура? – прошипела Элис.
Слепящий луч уперся прямо в них. Малкольм зажмурился и замер, как статуя. Он слышал отчаянный шепот Элис: та уговаривала Лиру лежать тихо. А потом луч ушел в сторону, и катер двинулся дальше.
Когда он скрылся из виду, весь пережитый ужас – еще с того момента, как он ударил Боннвиля ножом, – навалился на Малкольма разом. Он согнулся пополам, и его вырвало.
– Ничего страшного, – успокоила Элис. – Сейчас полегчает.
– Думаешь?
– Да. Вот увидишь.
Она никогда еще не говорила с ним таким тоном, и Малкольм даже не думал, что она на это способна. Лира у нее на руках тихонько хныкала. Малкольм вытер рот, пошарил на дне каноэ и достал фонарик. Включил и начал водить лучом, чтобы отвлечь малышку. Та перестала плакать и потянулась к новой игрушке.
– Нет, фонарик я тебе не дам, – сказал Малкольм. – Но ты подожди, сейчас я соберу немного хвороста и разведу костер. Тебе понравится. А когда мы согреемся, можно будет…
Внезапно он понял, что не знает, что сказать дальше. Ему было страшно как никогда. Но почему? Ведь опасность миновала.
– Элис, – спросил он, – тебе страшно?
– Да. Но не очень. Если бы я была тут одна, я бы жутко боялась. Но вдвоем лучше…
Малкольм побрел вверх по склону. Деревья жались друг к другу так тесно, что между ними иногда приходилось протискиваться, колючие листья царапали руки и лицо, но все равно это было лучше, чем дрожать в темноте. И сухих веток и сучьев под деревьями было достаточно, так что вскоре он набрал полную охапку.
Но, вернувшись к берегу, он увидел, что Элис стоит и смотрит куда-то в темноту, а губы ее кривятся от страха и отчаяния.
– В чем дело?
– Они возвращаются…
Элис протянула дрожащую руку. В той стороне, откуда они приплыли, на воде мерцал свет – луч прожектора; и хотя до него было еще далеко, сам катер выглядел очень официально. Сомнений не оставалось: это полиция или ДСК, и они кого-то или что-то ищут. Катер приближался, медленно, но неотвратимо, и Малкольм понял, что на сей раз их непременно заметят.
И тут листья зашуршали, ветки раздвинулись, и из-за стены деревьев вышел человек.
– Малкольм, – сказал он, – тащи лодку в лес, да поживее. И ребенка несите сюда. Это ДСК. Шевелитесь!
– Мистер Боутрайт?!
Малкольм был потрясен до глубины души.
– Да, это я. Давайте скорее.
Элис с Лирой на руках быстро зашагала к лесу, Малкольм отвязал «Прекрасную дикарку» и с помощью Джорджа Боутрайта втащил ее вверх по склону, под низко нависшие ветви деревьев, а затем взял рюкзак Боннвиля и перевернул каноэ – на случай, если опять пойдет дождь.
