– Куда теперь? – крикнула Элис.
– Обойдем с той стороны… может, дверь…
Малкольм уже и сам не знал, что собирался сказать: прямо у него за спиной раздалось зловещее «Ха-а-а! Ха-а-а! Ха-а-а!» – а фонарь над дверью трактира выхватил из темноты лицо Боннвиля, по которому текла вода вперемешку с кровью. Элис подобрала отвалившийся от парапета камень – здоровый, величиной с ее кулак, – и швырнула прямо в это окровавленное лицо. Боннвиль снова упал.
– Скорей! Скорей! – выкрикнул Малкольм и потащил ее за собой вниз по склону к парадной двери – домой, в безопасность.
Но дверь была заперта.
«Ох, ну конечно, – сообразил Малкольм. – Они же думают, что я наверху…»
– Мама! Папа! – завопил он, но ветер, и дождь, и бурлящая река подхватили его крик и унесли куда-то прочь, как обрывок салфетки.
Одной рукой крепко прижимая к себе Лиру, а другой цепляясь за руку Элис, он двинулся вдоль стены к черному ходу. Тоже заперто!
Сунув Лиру на руки Элис, он подобрал большой камень и принялся колотить им в дверь. Но рев воды и стон деревьев под ветром заглушали всё – Малкольм и сам едва слышал собственный стук. Он стучал в закрытую дверь, снова и снова, пока, наконец, камень не выскользнул из его ослабевшей руки. Из-за двери не доносилось ни звука, а Боннвиль был где-то совсем рядом, и нельзя было просто стоять и ждать, пока он их найдет.
– Пойдем, – решился он и побрел в обход сада, к кладовой и навесу, под которым стояло каноэ. Элис шла за ним. В слабом свете фонаря, пробивавшемся сквозь пелену дождя, они заметили утонувшего павлина, его тело зацепилось за куст.
Но с «Прекрасной дикаркой» все было в полном порядке: она уютно стояла под навесом, укрытая угольным шелком.
– Залезай. Садись и возьми Лиру. И не шевелись! – велел Малкольм, отогнув край брезента, чтобы Элис увидела, как забраться и куда сесть. Затем он передал ей Лиру, и Элис уверенно взяла ее на руки, а Малкольм расправил над ними брезент и сам залез в лодку. Вода вокруг поднялась уже так высоко, что его план наверняка должен был сработать – «Прекрасная дикарка» уже сама натягивала причальный канат, словно догадавшись, что у Малкольма на уме.
Он дернул за швартов в нужном месте, и узел развязался. Малкольм взял весло, но грести не стал, только удерживал лодку в равновесии. Лодка сама заскользила по травянистому склону к реке – сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей.
Между тем река поднималась им навстречу, и вот уже трава перестала цепляться за киль, и маленькое каноэ внезапно рванулось вперед и понесло их вниз по течению.
Обратной дороги не было. «Прекрасная дикарка» стрелой летела по волнам взбесившейся реки – вперед и вперед, туда, где раскинулся затопленный Порт-Медоу, к улицам Оксфорда, превратившимся в бурные ручьи, и дальше, в те неведомые края, что лежали по ту сторону города.
Часть вторая. Потоп
Глава 16. Аптека
Малкольм почти ничего не видел: только бездонную тьму небес и хлещущий реку дождь; впереди все закрывал тент. Раздуваясь парусом, он ловил ветер, так что лодка непредсказуемо металась то влево, то вправо, – поэтому зацепиться за что-то взглядом все равно бы не вышло, даже если бы обзор был открыт. Малкольм задумался, уж не совершили ли они роковую ошибку, ведь теперь они рискуют утонуть! Но что еще им оставалось делать? Боннвиль мог настичь их, отнять Лиру, убить ее…
Он изо всех сил старался держать лодку прямо и больше рулить, чем грести. Течение несло их вперед без малейших усилий с его стороны, но Малкольм понятия не имел, где они сейчас и на что могут налететь в следующее мгновение: на пути может оказаться дерево, мост или дом… впрочем, эту мысль он поспешил от себя отогнать.
На этом, правда, проблемы не заканчивались. Мальчик сидел на корме, и чтобы держать весло в воде, пришлось откинуть тент с заднего конца каноэ, и теперь дождь заливал лодку так стремительно, что ноги уже были по щиколотку в воде.
– Как только найдем что-нибудь прочное, сразу причалим, – прокричал он Элис. – И вычерпаем воду.
– Ладно, – только и сказала она.
Малкольм наклонился вправо, придерживая поля зюйдвестки и пытаясь заглянуть за тент и хоть что-нибудь разглядеть сквозь ливень и мглу. Что-то высокое, темное пронеслось мимо них – дерево? Аста, сидя в обличье совы на самом заднем обруче тента, тоже всматривалась вперед, но капли дождя заливали ее огромные круглые глаза, и от ее зоркости сейчас было мало толку.
– Лево руля! Лево руля! – внезапно завопила она; Малкольм погрузил весло в воду и со всей силы налег на него.
Низко нависшее над рекой дерево хлестнуло мокрыми ветвями по тенту и чуть не сшибло зюйдвестку у него с головы.
– Еще деревья! – снова закричала Аста.
Малкольм сильнее вцепился в весло, отчаянно правя против течения. Каноэ закрутило и стало колотить о сучья. Какая-то усаженная колючками ветка задела его по лицу, Малкольм вскрикнул, а Лира громко заплакала.
– Что там такое? – крикнула Элис.
– Ничего. Все в порядке, Лира, – крикнул он им через плечо, хотя сам едва не заплакал.
