– Кто такая матушка Альбан? – спросила Лорелея дрожащими губами.
– Экономка.
– А где остальные слуги?
– Они получили расчет. Остались только мы четверо.
Похоже, преданность Ирине позволяет обеспечить сеном лошадей, но не дает содержать положенный по статусу штат прислуги. Как теперь зарабатывают на пропитание все уволенные? Где они живут, что будут есть долгой зимой?
Лорелея стиснула челюсти. Личное горе трансформировалось в решимость. Она не допустит дальнейших страданий рэйвенспирцев. Никто в Рэйвенспире больше не погибнет из-за чар Ирины – только Лорелее нужно быть сильнее, ловчее, быстрее королевы. Нужно превосходить Ирину во всем.
– А где сама герцогиня? – спросила она, когда горничная замедлила шаги перед двойными дверями с резным узором в виде вьющихся роз.
– В столовой, ждет ужин.
Поистине Лорелея больше не в состоянии слушать этот напевный речитатив! Шагнув на порог покоев, где стены были обиты желто-зелено-голубым шелком, она сказала:
– Ступай в библиотеку, чисти камин. Забудь, что видела меня.
С этими словами Лорелея разжала пальцы на руке горничной и захлопнула дверь перед ее носом. Горничная, как во сне, пошла обратно в библиотеку.
Окна опочивальни смотрели на запад. Солнце спускалось за горный кряж, располосовывая небо пунцовыми и оранжевыми лучами.
Лорелея устроилась в уголке, в кресле, подле окна. Кресло не было видно от двери, что давало Лорелее изрядное преимущество. Она стала ждать.
Менее чем через час дверь распахнулась, и герцогиня Вальдина вплыла в свою опочивальню. Низкорослую, коренастую фигуру туго обтягивало платье из того же яркого шелка, что пошел на портьеры, обивку мебели и стен. Каштановые завитые волосы были собраны на макушке, пальцы унизаны драгоценными перстнями. Герцогиня закрыла за собой дверь, сбросила туфли и стала расшнуровывать корсаж.
Лорелея дождалась, пока герцогиня сняла свое тесное платье, и внезапно выросла перед нею.
– Не вздумай кричать. Только пикни – и я камня на камне от твоего дома не оставлю. Прямо на пустоши будешь век доживать.
Герцогиня шарахнулась к стене, готовая разразиться воплем, но Лорелея оказалась проворнее.
Рукой в перчатке она зажала герцогине рот и заискрила пальцами другой, обнаженной руки. Глаза герцогини округлялись по мере того, как сияющая рука приближалась к ее лицу.
– Ты что, на ухо туга? Я же сказала: пикнешь – я твой дом с землей сровняю. Видишь – у меня рука светится. Это значит, что я умею колдовать. Ты продалась убийце и узурпаторше. По-твоему, я дрогну, пожалею тебя или то, что тебе дорого?
Вальдина затрясла головой, рискуя испортить замысловатую прическу. На миг Лорелее ужасно захотелось коснуться герцогини обнаженными пальцами и применить то же самое заклинание, что она применила к горничной, но она подавила это желание. Еще раньше Габриль вызнал, что Вальдина слишком часто гостит в королевском дворце. Уж конечно, Ирина подстраховалась – наложила на свою так называемую подругу пару-тройку заклятий. Значит, если Лорелея попытается подчинить себе сердце герцогини, та начнет сопротивляться, и последствия могут быть ужасны.
Вдобавок необходимо, чтобы Ирина считала Лорелею мертвой, убитой Кэлем. Лорелея не разрушит эту иллюзию, пока не будет готова вступить в бой с Ириной.
Поэтому она ограничилась тем, что пригвоздила Вальдину взглядом к стене и обнажила зубы в улыбке, от которой у герцогини волосы встали дыбом. Пускай не расслабляется; незачем ей знать, что Лорелея не может применить к ней магию.
– Сейчас я отведу руку, и мы с тобой побеседуем. Ты должна отвечать на мои вопросы честно. Уличу тебя во лжи – чарами заставлю говорить правду. А если мне придется применить чары, Ирина узнает, что ты со мной говорила. Меня это очень огорчит. А уж как это огорчит Ирину, и выразить нельзя! Полагаю, ты понимаешь, каковы могут быть последствия для тебя лично.
Герцогиня закивала, однако ее взгляд еще какое-то время метался по комнате, словно в поисках средства одержать верх над соперницей. Не найдя такового, Вальдина смирилась и стала смотреть на Лорелею. Та медленно отвела руку от ее лица и указала на кровать.
– Садись.
– Кто ты такая? – пролепетала герцогиня, касаясь губ унизанной перстнями кистью руки.
– Мы уже встречались. Разве ты не помнишь, тетя Вальдина? Как-то раз ты дала мне целый большой пакет мятных леденцов, чтобы я не мешала тебе болтать с королевой.
– Этого быть не может. Ты умерла!
– Как видишь, я жива.
Вальдина прижала руки к щекам, затем замахала ими перед собой. Казалось, это трепещут крылья заморских птиц.
– Вот так событие! Я потрясена! Нужно сообщить ее величеству. Без сомнения, государыня очень обрадуется. Она ведь так горевала, когда погибла вся ее семья!
