Капитан Два Лица

Врачеватель с самым спокойным видом отцепил от своего воротника исцарапанную руку, удержал и стал, качая головой, проверять пульс. Несколько обескураженный, Дуан даже не успел ничего возразить, послушно замер. Стоявший рядом принц Арро едва заметно улыбнулся; вероятно, это значило, что внутри он просто умирает от смеха и катается по траве.

– Маар Кеварро не отравлен. – Светло-голубые глаза медика наконец обратились к лицу Дуана; сухие пальцы выпустили запястье. – У него воспаление легких. Будь он коренным альраилльцем, я сказал бы «всего лишь воспаление легких», но вы же понимаете.

Дуан сжал кулаки. Он понимал.

Нуц отличались неплохим здоровьем и на родных, расположенных на теплых источниках землях болели редко. Но если вдруг они заболевали от холода, это редко заканчивалось хорошо, особенно для мужчин. Женщинам, привыкшим ходить обнаженными и потому более закаленным, выкарабкиваться было чуть проще.

– Вы ведь сделаете все?

– Все, что возможно.

Дуан пытался отыскать на лице хоть одну эмоцию, но снова не смог.

– Все, что возможно для белого или черного? – с нажимом уточнил он.

Медик оскорбленно вздернул заостренный подбородок и процедил:

– Для человека, ваша светлость. Для любого человека, попавшего в эти стены, я делаю все, что может в моем лице медицина. А сейчас я попросил бы вас уйти. И, кстати говоря, поменьше налегать на волнения и спиртное!

Дуан стиснул зубы. Даже будучи пиратом, он никогда не бил врачевателей; начинать делать это, став королем, было просто глупо, а хотелось страшно. Но, вовремя приблизившись, принц Арро положил руку ему на плечо.

– Идемте. Идемте же, ко’эрр.

Вечер они провели вдвоем, на верховой прогулке по лесу. За это время король Альра’Иллы так и не развеялся, хотя принц даже пытался, преодолевая обычную прохладную сдержанность, о чем-то шутить. На следующий день нирец, вероятно, осознав, что помощь его в данный момент бесполезна, оставил Дуана и отправился договариваться о найме корабля: до Тура он хотел добираться морем, хотя и отложил свой отъезд на пару дней. Дуан отказался составить юноше компанию в Большом Порту. Мысли – все и каждая – зациклились на одном, на непреходящем страхе родом из детства. Оказалось, защищенному со всех сторон королю так же легко потерять кого-то, как и пирату, живущему бок о бок с богами и чудовищами. Оказалось, он так и не научился это переживать, скольких бы ни терял.

Примерно с часа, как принц Арро отбыл из Альра-Гана, небо начало темнеть, а совсем скоро, еще до обеда, зарядил тяжелый обильный дождь. Какое- то время Дуан бездумно смотрел на него из окна, но почти сразу покинул флигель. Стены давили со всех сторон. Тучи тоже, но это хотя бы было привычнее.

Накануне он вывесил над балконом красный фонарь, не очень, впрочем, надеясь на помощь и впервые не зная, какая именно помощь нужна. С учетом множества обстоятельств, неожиданно закрутившихся в мерзкую, как штопорный клинок, спираль, он даже не мог сбежать в море, домой.

А главное, он не был уверен, что это – правильный выход.

Как и накануне, Дуана не пустили в палаты. Тогда он решил в который раз напомнить, что поданные, так или иначе, имеют дело с человеком, проспавшим десять Приливов и глубоко внутри оставшимся мальчишкой. Сделав вид, будто уходит, король Альра’Иллы обогнул часть госпитального крыла и затаился в мокрых зарослях кустарника. Здесь он подождал, пока поблизости не останется никого из врачевателей, и крадучись пошел вдоль стены.

В альраганском госпитале лечились только обитатели резиденции и ближнее окружение правящей семьи. Слугам и страже отводились многоместные палаты на втором этаже, господам – одиночные на первом. Кеварро имело смысл искать именно там.

Дуан осторожно заглядывал во все окна подряд. Он не слишком сомневался, что если кто и заметит его, то примет за морок шан’ и спишет на температуру. Тем не менее он старался двигаться бесшумно, а возле нужного проема замер, прислушиваясь, и только потом повторно прильнул к окну.

Комната плохо освещалась, и все же черное тело на белых простынях различить было нетрудно. Король Альра’Иллы постучал ногтем по мокрому стеклу. Фигура советника сначала не шелохнулась, но через четверть швэ Кеварро сел, с явным усилием поворачивая голову. Дуан к тому моменту уже вставил между рамами нож и поддел щеколду; окно открылось. Вскоре он спрыгнул в комнату, бросив сапоги в траве. Не оставлять следов – очередной совет, который он хорошо усвоил.

– Вы… ты… – от удивления Кеварро снова сбился.

Дуан приблизился с самодовольной улыбкой.

– Так или иначе, – я. Просто пришел убедиться, что ты не умер и меня не водят за нос.

Советник откинулся назад. Черные волосы тяжелыми патлами легли на подушку. Дуан всмотрелся в заострившиеся черты лица. Эта заостренность да странный, особенно яркий, почти невыносимый блеск глаз – все, что выдавало болезнь, но выдавало резко, страшно и заметно.