чистила зубы, готовясь ко сну.
— Слушай, может быть, мне не стоило тебе это присылать?
— Ты про что? — удивилась она, сплевывая пену в раковину.
— Да про эту фотографию. Наверное, не стоило присылать ее тебе, когда ты была на работе.
Рейчел недоумевающе посмотрела на меня:
— Почему не стоило?
— Ну, нельзя отвлекать человека от работы. Ты же должна выполнять служебные обязанности. А не использовать телефон в личных целях.
Рейчел сделала большие глаза:
— Да ну тебя! Никто даже и не заметил. Знаешь, я сегодня так завидовала вам, ребята! Мне так хотелось тоже побеситься в парке!
И, хотя дальнейшая дискуссия на эту тему могла загнать меня в привычную колею сомнений: не жалеет ли Рейчел, что предпочла карьеру заботе о детях; и не жалею ли я о том, что не в состоянии содержать семью, — я все-таки, рискуя ввязаться в болезненный для нас обоих разговор, решил прояснить вопрос до конца:
— Так все-таки, стоило мне присылать тебе этот снимок или нет?
— Саймон! Конечно, стоило! Какой матери не захочется иметь фотографии своих детей?
— Теперь понятно, — сказал я.
И тоже стал чистить зубы. Мне хотелось бы поговорить еще, расспросить Рейчел о том, как у нее сегодня прошел день, но мысли уже переключились на мои собственные завтрашние планы. Я прошелся по всему расписанию, выверив его до минуты, подумал о том, какую одежду приготовить детям, прикинул, что мы будем есть на обед. Да и Рейчел следовало ложиться вовремя. Она быстро юркнула в постель и, когда я тоже туда забрался, уже спала.
ГЛАВА 10
День первый
Когда Рейчел проскользнула ко мне из соседнего номера, я все еще просматривал свой телефон. За последние три часа я получаю около пятидесяти сообщений: все либо от родственников погибших, либо от журналистов. И каждое из них царапает мне сердце, потому что я-то жду весточки от Джейка! Я засовываю мобильник в карман, и тут приходит еще одна эсэмэска. Машинально сунув руку в карман, я нащупываю смятую бумажку и вспоминаю про записку.
— О, черт! — шепчу я.
— Что такое? — спрашивает Рейчел.
Я вытаскиваю из кармана смятый листок и протягиваю ей.
— Я нашел его этим утром, но не успел прочитать, а потом потихоньку стащил. Не хотел, чтобы полиция нашла ее. Это выпало из учебника Джейка.
Рейчел бледнеет, но не шевелится. Я разворачиваю листок. Помимо сделанных на уроке записей, несколько строк были написаны более крупно, видимо, для того, чтобы их можно было бы прочитать с соседней парты:
«ВСЁ ЗАШЛО СЛИШКОМ ДАЛЕКО!
ТЫ ДОЛЖЕН ОСТАНОВИТЬСЯ.
Я ПРОСТО ХОЧУ, ЧТОБЫ ВСЁ ЭТО ДЕРЬМО ПРЕКРАТИЛОСЬ.
НЕМЕДЛЕННО ИЗБАВЬСЯ ОТ ЭТОЙ ШТУКИ.
ЕСЛИ ТЫ ОСТАВИШЬ ЕЁ ТАМ, ВСЁ БУДЕТ КОНЧЕНО.
Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ БУДУ С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ».
Я бросаю взгляд на жену. Губы ее шевелятся, глаза бегают по строкам. Прочитав записку, она выпрямляется, глядя в пространство перед собой. Похоже, ей удается взять себя в руки.
— Господи, ну и о чем тут говорится? — спрашиваю я.
Рейчел как будто боится говорить, чтобы не спугнуть маленький проблеск надежды, промелькнувший в тексте.
— Это может ничего не означать, — шепчу я.
