— Что касается СМИ, то тут дело обстоит еще хуже. Журналюги раскопали что-то в «Фейсбуке» и «Твиттере» и нарисовали ужасающую картину. Я сам пока еще не видел, но они утверждают, что якобы Джейк запостил что-то по поводу нападения на кого-то из класса.
— Это же игра! — кричит Лэйни. — Выпускники играют в нее каждый год! Они выбирают одного человека и потом преследуют его. Это не на самом деле! Они используют водяные пистолеты! Все продолжается до тех пор, пока один не победит.
Джонатан достает из кармана пиджака блокнот и что-то записывает.
— Спасибо, Лэйни. Это очень поможет. Еще репортеры утверждают, что Джейк играл в видеоигры, напрямую связанные с насилием.
— Да в них все играют, — опять подает голос Лэйни. — По крайней мере, все мальчишки.
— Там еще была драка с Алексом Рэйнсом, — добавляю я и рассказываю Джонатану все, что знаю.
Адвокат качает головой. Кажется, он хочет еще что-то сказать, но сдерживается. Но лишь бросает:
— Не сомневаюсь, они за это мигом ухватятся.
— Кто они?
— Журналисты. Они ведь выставляют Джейка этаким социопатом, утверждают, что он был замкнутым и совсем не имел друзей. Я бы очень рекомендовал вашей семье нанять специалиста из пиар-агентства, с которым мы работаем. Правда, они обычно занимаются имиджем компаний, но, возможно, помогут и вам, — Джонатан замолкает, почувствовав внезапно пробежавший между нами холодок. Но затем, сделав над собой усилие, продолжает: — Саймон, я понимаю, как вам всем сейчас тяжело, но вы должны предусмотреть развитие событий… на случай возможных гражданских исков.
В голове у меня становится ясно и пусто.
— Убирайтесь, — говорю я.
Джонатан, похоже, шокирован. Он открывает рот, собираясь что-то сказать, но не произносит ни слова. Рейчел смотрит на меня, и мне кажется, что стена между нами потихоньку исчезает.
— Мне очень жаль, Саймон. Я… Твой отец прислал меня, чтобы я вам помог. Он очень беспокоится о том, как могут повернуться события. Он беспокоится за всех вас.
— Убирайтесь, — повторяю я, поднимаясь на ноги.
Адвокат тоже встает. Я распахиваю перед ним дверь. Толпа снаружи реагирует на это какофонией голосов, сливающихся в единый угрожающий гул. Я придерживаю для Джонатана дверь, не обращая на это внимания.
— Мне действительно очень жаль, Саймон, — произносит он, всем своим видом выражая нечто совершенно иное: «Ты идиот, приятель».
Ну и напыщенный индюк! Я захлопываю дверь и поворачиваюсь к Рейчел. Она молча подходит ко мне и обнимает, пряча лицо на моей груди. Я чувствую, как ее тело сотрясается от рыданий. Лэйни обнимает меня с другой стороны, и мы стоим, как в те времена, когда дети были еще маленькими. Я тоже не в силах больше сдерживаться, и я плачу, не скрывая от дочери слез. Да и при всем желании это было бы невозможно сделать. Однако, откровенно говоря, сейчас нам всем не хочется скрывать горе друг от друга. Такова теперь наша жизнь, и дочка делит ее с нами. Детство для Лэйни закончилось с началом перестрелки, так же, как оно закончилось для всех детей, оказавшихся в тот роковой день в школе.
Через какое-то время после ухода Джонатана Лэйни поднимается к себе в комнату, а мы с Рейчел садимся на диван в гостиной, глядя друг на друга широко открытыми глазами.
— Честно говоря, я не думаю, что он намеревался нас оскорбить, — размышляю я вслух.
Глаза Рейчел мгновенно темнеют:
— Что?!
— Джонатан просто хотел помочь нам.
— Ты разве не слышал, какие предположения он делал?!
Она говорит это таким тоном, что я ощущаю себя предателем. Я еще не до конца понимаю, куда она клонит, но чувствую, что ее грозный тон отчасти направлен против меня. Как всегда, я пытаюсь избежать конфликта и пойти на попятный:
— Да, конечно, Джонатан перешел все границы. Ему не стоило заходить так далеко.
— В каком смысле? — Рейчел подается вперед, она вся подобралась, как истекающий слюной хищник, готовый совершить последний рывок за добычей.
— Я имею в виду… ну… он не должен был советовать нам обратиться в это пиар-агентство.
— Почему, Саймон?
Мы снова вступили на тонкий лед. Что мне сказать ей? Все чувства, что еще остались между нами, висят на тонкой ниточке, и я понимаю, что лучше всего сейчас промолчать, ибо любое сказанное слово может столкнуть нашу жизнь в пропасть.
— Это было… необдуманно с его стороны.
— Да ничего подобного. Как раз наоборот. Мне трудно в такое поверить, но ты ведь тоже думаешь, что наш сын сделал это, не так ли? Отвечай,
