— Да, этим занимается Рейчел. Она считает, что дом немного старомоден, но старается его осовременить.
— Зачем же было покупать дом, который вам не нравится?
Дому исполнилось уже двадцать семь лет, и он был выстроен в колониальном стиле, со светло-зелеными стенами и черными ставнями. Все внутреннее пространство было поделено на комнаты, в отличие от современных планировок, предполагающих большие открытые пространства. Вопрос соседки показался мне бессмысленным.
— Так ведь школа рядом, — пробубнил я, пожимая плечами.
— А, ну да, — холодно отозвалась Карен, снова уставившись на гипотетические облачка из комиксов у меня над головой.
Потом, когда Карен наконец-то ушла, я вдруг сообразил: она, наверное, хотела, чтобы я пригласил ее зайти. И я почему-то уверен, что любая женщина на моем месте мгновенно сообразила бы, к чему клонит соседка. А я мучительно пытался отвечать на поставленные вопросы, а главное упустил из виду.
Рейчел вернулась домой с опозданием. Мы с Джейком уже умаялись в полной боевой готовности ждать маму в холле, чтобы вместе отправиться на званый ужин к ее брату.
— Видно, неслась на всех парусах? — не удержался я от ехидного замечания.
Я не собирался упрекать жену, но ее опоздание создало дополнительные проблемы. Если бы она просто позвонила и предупредила, что задерживается, мне не пришлось бы болтаться у порога, пытаясь всеми способами развлечь Джейка. Как и любой ребенок, наш сын совсем не умел спокойно ждать. И, кстати, сил у него было предостаточно, чтобы разгромить все вокруг за пять минут. Я бы мог устроить к приходу Рейчел целое шоу, но не хотел, чтобы она застала сына прыгающим в луже около садового шланга.
— Извини, просто я уже на выходе из офиса встретила знакомую и не сразу смогла от нее отделаться…
Я мрачно молчал.
— Что случилось? — встревожилась Рейчел.
— Ничего, — ответил я сквозь зубы.
— А все-таки? — не отставала жена.
— Могла бы позвонить, — наконец соизволил объяснить я.
— Я ведь уже извинилась, Саймон, — жена слегка повысила голос. — Поверь, мне и самой очень неприятно.
Конечно, мы слегка цапались и раньше, только тогда чаще всего я сам задерживался на работе. Но сегодня у меня был долгий и трудный день, и я порядком устал, вот и не выдержал. Мы погрузились в машину и тронулись в путь в полном молчании. В конце концов, я успокоился и снизошел до того, чтобы рассказать ей, чем мы с Джейком сегодня занимались. Настроение потихоньку поднялось, и Рейчел положила руку мне на колено.
Сразу по приезде, едва переступив порог и расцеловавшись с родней, Рейчел скрылась вместе с невесткой на кухне. Я огляделся и присел на диван рядом с дядей Марком. Его младшенький, восьмилетний Коннор, по сравнению с Джейком выглядел как Гулливер рядом с лилипутом. Я устроился на самом краешке дивана, чтобы быть готовым к любым неожиданностям: вдруг одним неловким движением Коннор нанесет Джейку черепно-мозговую травму или сломает руку. Марк улыбнулся, безошибочно оценив мое беспокойство.
— Ну ты как, старичок, справляешься? — спросил он.
— Да. Всё нормально.
— Не надоело еще сидеть дома? Тяжелое это дело, правда?
Я замешкался с ответом, борясь с собой. Я чувствовал его желание нащупать почву для разговора, но не желал обсуждать больную тему. По какой-то, мне самому не до конца понятной причине, я не готов был признаться, что мне действительно очень тяжело.
— Да нет, всё хорошо, — уклончиво ответил я. — Помаленьку учу Джейка баскетбольным маневрам. Сегодня утром отрабатывали с ним кроссовер.
— Не иначе как звезда баскетбола растет, второй Аллен Айверсон?
— Точно.
Я видел, что Марк несколько разочарован: он ждал от меня большей откровенности. На мгновение мне ужасно захотелось излить перед ним душу. Ведь этот парень прошел тот же самый путь от начала и до конца. Но что-то мешало мне быть искренним, видимо, я боялся показаться в его глазах слабаком.
— Старик, расслабься, — наконец произнес Марк, — я же все понимаю. Когда мои дети были помладше, я тоже не любил это обсуждать. Знакомые иной раз говорили: «А знаешь, такой-то и такой-то тоже ушли со службы и сидят с детьми. Вы должны держаться вместе». Но я никогда не попадался на эту удочку.
— Почему? — заинтересовался я, чувствуя, как моя настороженность постепенно тает.
— Да черт его знает, почему!
