могу отдать ему всю себя. А ты стоишь, Дария.
— Почему? — спросила я. — Я ведь ничего не сделала, чтобы получить высокую оценку.
— Потому что ты талантлива, невероятно талантлива, — ответила Немезис, — а еще чертовски хороша собой. Поль должен благодарить все Силы Небесные за то, что я — не мужчина. Понимаешь?
Я покраснела. Ее намек был понятен. Очень часто я разглядывала того, кого называла Мерлином или просто Программистом, а оказывается, его зовут Поль… или Джинн. Я еще не привыкла к тому, что мои любимые куклы живые, но уже очень хотела увидеть каждого из них.
— Вот что, — сказала Немезис. — Насколько я понимаю, ты уже приняла решение?
Я кивнула.
— Тогда собирай кукол, и двигаем отсюда побыстрей, — предложила она.
Я посмотрела на тех, кого уже давно считала своими единственными друзьями. Я хотела забрать их, но что-то внутри останавливало меня. Мне почему-то казалось, если я заберу этих кукол, то совершу нечто опасное для себя самой.
— Пусть остаются здесь, — произнесла я. — Уйду налегке. Пусть у матери подольше не будет уверенности, что я сбежала. Я даже одежду здесь оставлю — это собьет ее с толку.
— Дельная мысль, — усмехнулась Немезис, глядя, как я быстро раздеваюсь. — Все равно на Базе тебе выдадут все необходимое, а перейдем мы в женский блок. Но, должна сказать, ты смелая девочка — появляться в незнакомом месте в чем мать родила…
— У меня есть с кого брать пример, — фыркнула я и последний раз оглядела своих кукол.
На миг мне показалось, что они печальны, но, конечно же, это было не так.
Еджайд Банну Ботсу: Джокер и Королева
Если вам интересно, как выглядит ваш самый надежный союзник, — загляните в зеркало. Если хотите увидеть самого страшного своего врага — загляните туда же.
В казино нет окон. Вместо них огромные, от пола до потолка, зеркала, так что кажется, будто ряды игровых автоматов уходят в бесконечность. Только если приглядеться, вдали можно увидеть подиум, где идет самая серьезная игра. Там карты, там рулетка, там игорные столы. Бильярд чуть в стороне. Как странно: половина игр этого зала — разного рода виртуальные симуляторы, сложные, как история смены власти в моей стране, но самые большие деньги выигрывают с вещами простыми, материальными — кубиками, картами, маленьким костяным шариком рулетки и большими блестящими шарами бильярда, ради производства которых в свое время почти перебили слонов в моей стране.
Людям кажется, что на удачу нельзя влиять… Смешные! Я могу часами рассказывать о хитрых механизмах, позволяющих затормозить рулетку там, где это нужно крупье, о том, как по рисунку карты определить, какая пришла масть, и многое другое. Парадоксально, мне самой это вовсе ни к чему. К сожалению, это больше не моя тайна.
Мне нет хода на дальний подиум. Там я сразу привлеку внимание. Я даже удивляюсь, почему меня не взяли на входе. Не взяли, но засаду на выходе тоже нельзя исключать, а потому придется импровизировать. Никогда не обдумываю план действий заранее. Всегда импровизирую.
Есть игроки, тратящие годы на поиски какой-то системы или выигрышной стратегии. Наивные! Когда я выиграла свой первый ноутбук (смешно вспомнить этот древний, как идолы на Замбези, драндулет, похожий на пластиковый чемоданчик), я полезла в Интернет специально, чтобы проверить свои догадки. До того я Интернет, кхм, скажем так, видела — через плечо кого-то из братьев или сестер. Я в семье самая старшая, а всего у моего отца двадцать детей от четырех жен. И хотя, по меркам родного Зимбабве, отец богат — его годовой доход исчисляется суммой с пятью-шестью нулями, — даже его денег не хватает на всю нашу ораву. Хорошо еще в обносках не ходим и питаемся как жемены[38], и образование есть даже у девочек.
Он хоть и не мусульманин, но всех дочерей, вплоть до девятилетней Аиши, уже продал, то есть, кхм, посватал. Потому что за невест дают калым, который папа получил и профукал, то бишь инвестировал. Папа начинал зарабатывать деньги с нигерийских писем, сейчас играет на бирже, но разводами на доверии продолжает баловаться. Я ему помогаю с нынешнего возраста Аиши и вижу эту кухню, что называется, изнутри. Картина выходит неприятная. Вообще-то папаша пару раз клялся оставить аферы — не потому, что совесть заела, а потому, что боится попасться. Но собственные зароки нарушаются даже легче, чем обещания, данные кому-то еще. Когда у папы нет денег, он создает пирамиду.
Когда денег нет у меня — я иду в казино.
Раньше я иногда играла на подиуме — не в рулетку, поскольку обыграть ее нереально, в карты — и только с жеменами. Однако сейчас для меня это не вариант. Остаются автоматы. Их я не люблю, но что поделать? Общаемся же мы с людьми, которые нам неприятны? А автомат даже и не человек.
Хотя есть в них что-то живое. У каждого свой характер, свое отношение к тому, кто играет. У них есть чувства — странные, машинные чувства,
