уводила в Дар-Иден, но с тех пор, как под Вортом построили мост, все предпочитали добираться в Дар-Иден именно через Ворт. Северная часть Лаэрнской дороги пришла в запустение, а дорога была переименована в тупик. Старая дорога, которую иначе называли Пчелиным трактом, шла с востока на запад: начиналась от пасечного города Розбарга, вела вдоль опушки Лаэрнорского леса, проходила через Авендилл и оканчивалась в Ворте, так же известном своими пасеками. Когда двенадцать лет назад жители бежали из Авендилла, торговцы и простые люди отказались ехать через него, предпочитали заранее свернуть с дороги, катиться добрые десять верст по земляным проселкам и лишь потом возвращаться на твердые плиты карнальского камня. В конце концов наместник Восточных Земель распорядился изменить направление Пчелиного тракта – официально пустить его в обход пустующего и тревожащего слухами Авендилла. Однако дорогу это не спасло. К тому времени люди начинали сторониться Лаэрнорского леса – зараза, изначально затронувшая лишь сам здравный город Лаэрнор, теперь, по слухам, распространилась на весь лес, сделав опасными даже отдаленные опушки. Прошло еще несколько лет, прежде чем Старая дорога притянула крысятников и поэтому окончательно закрылась для большинства людей.
По словам Эрзы, Пчелиный тракт за последние пять лет стал излюбленной дорогой контрабандистов и всех, кому запрещен торговый въезд в Целиндел и Предместье. Крысятники там действительно встречались, но не так часто. Из-за страха перед Лаэрнорским лесом туда шли отчаявшиеся грабители – из тех, кто не прижился в Ничейных землях и скрывался севернее Бальских сопок, в районе Мертвых лесов Деурии, предгорий перевала Курчегер или болот Местании. Места эти спорные – находятся на стыке Восточных, Северных Земель и Лощин Эридиуса, так что коменданты никак не могли определить, кому именно охотиться за крысятниками, да и нужно ли это делать вообще, так как те, скорее всего, со временем сами изведутся от жизни в не самом гостеприимном крае.
Большая часть контрабандистов в обход пошлины вывозила каменные поделки из Багульдина, ценные товары из княжеств Своаналирского плато. Везли все, что удавалось скупить у рыскарей, грабящих покинутый еще в Темную эпоху монастырь Муэрд-Илин в глуши Муэрдорского леса. Предметы, связанные с муэрдинами[16], пользовались большим спросом в Южных Землях. В сопровождение контрабандисты нанимали проводников. Кто-то помогал им спуститься из Багульдина в обход заставы Ноиллина, а кто-то сопровождал их по Старой дороге.
Одну из таких наемных групп в Целинделе возглавлял муж Эрзы, задолго до нашего прибытия выехавшего с очередными контрабандистами – они оплатили сопровождение до Матриандира.
– Так она замужем, – вздохнул охотник, когда мы одевались на выходе из потняцкой. – Я уж думал будить свою обходительность. Три дня ехать вместе… мало ли что. – Гром подмигнул мне.
– Не смешно, – устало ответила Миалинта.
Радужки ее глаз выцвели, стали серыми со слабой, едва уловимой примесью жемчужного.
– А я не смеяться с ней собирался.
– Посмотришь на ее гирвиндионца, весь твой юмор зачахнет. – Я подтолкнул охотника в бок.
– Нашел чем удивить. И не таких видали. И не таких пинали.
– Ну да.
– Вот тебе и да, – лениво, через зевоту ответил Громбакх.
– Какую плату возьмет твоя подруга? – спросил Тенуин.
– Ты правильно сказал. Подруга.
– Ни одной монеты? – удивился Гром.
– Мы давно дружим.
– Ну хорошо. – Охотник оживился. – Она питается дружбой. Теперь понятно, почему такая худая. А ее люди? Их будет трое. Они тоже согласны на завтрак жевать великодушие, на обед – сердобольность, а на ужин – сострадание с присыпкой из улыбок?
– К чему ты? – Миалинта не хотела спорить.
– К тому, что это ее работа, и странно, что она согласна выполнить ее бесплатно.
– Мы друзья. И Эрза многим мне обязана.
– Ладно, ладно. – Громбакх пожал плечами. – Просто время сейчас такое. Багульдин открылся. Значит, заказов много. Тем более в Багульдине нет коменданта. Зельгард – того, тю-тю.
– Кстати о Зельгарде. – Я отворил дверь потняцкой. – Знаешь, кто отец Эрзы?
– Откуда мне знать?
– А ты подумай.
– И как тут думать? Что, у нас на все Земли два мужика плодят?
– Зельгард.
– Что Зельгард?
– Ее отец.
Громбакх поморщился. Махнул рукой. Внимательнее посмотрел на меня. Потом на Мию. Понял, что я не шучу, и весь вздернулся. Не то хрюкнул, не то
