Вывернутый холм отнял у нас больше пяти часов. Мы испробовали все. Начинали бежать. И быстрее погружались в лог. Теперь холмы вокруг были в два, а то и в три раза выше тех изначальных холмов, через которые мы решились перейти. Пробовали идти налево, направо, назад. Всякий раз результат был одним. Земля оставалась ровной, а хребет вокруг рос. Можно было подумать, что мы стоим на узком днище вулканического провала.
Разделились. Феонил и Нордис отправились вперед, Эрза и Миалинта – назад. Мы с Тенуином, Громбакхом и Теором остались на месте. В какой-то момент показалось, что дно лога расширяется. Но потом обе пары разведчиков явно поднялись. Теор ликовал, уверенный, что таким маневром нам удалось разорвать ловушку. Но тут Тенуин громко крикнул всем, чтобы они возвращались. Сказал, что с такими перемещениями мы навсегда потеряем друг друга. И каждый из нас будет опускаться на дно своего отдельного лога.
Следопыт оказался прав. Вернувшись со склонов, Феонил, Миа и Эрза рассказали, что никуда не поднимались, что их путь оставался неизменно ровным, а мы в свою очередь для них поднимались все выше. И каждый из трех отрядов погружался в собственную ловушку.
Всех спас Феонил. Это была его идея. Глупая, несуразная, вызвавшая у Эрзы усмешку. И все же удачная. Юный следопыт предложил идти задом наперед – подобно тому как Нордис шел от леса, когда сделал ему подношения.
– Так ходят в почтении, – промолвил гирвиндионец.
Все ждали, что он пояснит свои слова. Вместо этого Нордис достал из заплечного мешка остатки солонины. Отломил кусочек. Размял его в ладони, раскрошил пальцами. Бросил крошки направо. Затем налево. Себе под ноги. Начал пятиться. Еще шесть раз повторил «кормление леса». Под конец бросил остатки крошек себе в рот. И продолжил идти спиной.
Весь отряд нехотя повторил обряд гирвиндионца. Ничего лучшего все равно никто не смог придумать.
Идти спиной было трудно. Полностью подражая Нордису, мы не оглядывались. Он сказал, что усомнившийся не обретет благословения.
Пятились больше часа. Спотыкались. Падали, хватали друг друга за руки. Ворчали. Злились. Но шли. Порывались оглянуться, но сдерживали себя. И постепенно заметили, что холм перед нами уменьшается. Деревья на нем росли с неизменным наклоном, трава все так же блестела под солнцем, но хребет определенно стал ниже. Это нас приободрило. Мы уже не причитали. Просто шли спиной. Твердо, шаг за шагом.
Первым радостно вскрикнул сам Феонил. Он понял, что холм отдалился. Еще десять минут, и в этом не осталось сомнений. Лишь тогда мы позволили себе обернуться и увидели, что вернулись на прежнее место.
– Интересно, – с задором проговорил юный следопыт, – куда бы нас привело это направление?
– Чего? – поморщился Громбакх.
– Ну… Если идти так до конца. Где бы он был, этот конец?
– Стукнуть бы тебя, да руку жалко, – проворчал охотник. – Как залечу, обязательно стукну. Только ты напомни.
– Хорошо. – Феонил, довольный тем, что именно он придумал идти спиной, рассмеялся.
Ждал, что его похвалят. Или просто поблагодарят. Но о нем все быстро забыли. Смотрели на Тенуина. Ловушка вывернутого холма стала последней каплей. Мы должны были рискнуть. Оставшись без еды, турцанской мази и льольтного масла, обрекали себя на смерть от паразитов. Укрывшись в очередной яме на ночь, рисковали проснуться со свежей леприной внутри и со временем присоединиться к сумеречным полкам мокрецов. Или погибнуть в болотах. Или отправиться на корм маргулам. Или оказаться в оцеплении эорлитов. Или сгинуть в очередной ловушке. Так много различимых дорог к смерти. И ни одной явной – к жизни.
Пришлось последовать совету Тенуина. Отчаянному, как нам казалось, губительному совету.
Тенуин и Феонил проводили нас назад, к дороге. Лаэрнский тупик. «Пять верст». «Приветит всех, кто ищет отдыха и счастья». Нас ждал путь в озерный выродившийся город Лаэрнор, в город, из которого никто не возвращался вот уж двенадцать лет.
Мы устали бояться. Думали лишь о возможности найти там хранилище и пополнить запасы. Затем предпринять еще одну попытку выбраться из леса. Потом еще одну. Никто не хотел сдаваться.
Когда до города оставалось меньше двух верст, дорогу обступили невысокие замшелые, частично поросшие карликовой юктой утесы. Это были останцы каахнерской стены. Мы вступили на территорию даурхатта.
Нордис бывал в Лаэрноре в годы, когда тот процветал, когда Пластина молодости еще привлекала женщин, а порой и мужчин со всех Земель. Гирвиндионец дважды попадал в караул, назначенный сопровождать в лес важных гостей из Лощин Эридиуса. По его словам, город был поделен на шесть кварталов разных размеров. В центре располагался Озерный квартал с множеством гостевых домиков, построенных вокруг Гусиного озера – того самого, в котором хранился выродившийся лигур. Остальные кварталы шли кругом. Четыре из них были лечебными: Лекарский, Тихий, Песенный, Купальный. Еще один – Торговый, куда прежде свозили всевозможные поделки, украшения, необычные дорогие закуски, вроде запеченных сарданок или мальтинской икры. Наконец, последний квартал, самый большой, располагался как раз на южном въезде в Лаэрнор – Гостевой квартал, в котором стояли отдельные домики для гостевой прислуги, таверны, подворья и все прочее, что могло заинтересовать менее обеспеченных гостей – из тех, кто оказался тут не для погружений в Гусиное озеро, а по службе. Каждый квартал был отделен от соседних густым перелеском каменных туй, своими стройными рядами вполне заменявших любые стены. Подобная структура была типичной для большинства здравных городков Восточных Земель.
Не знаю, что именно каждый из нас ожидал встретить в Лаэрноре. Возможно, кому-то виделись опустевшие и заросшие сорняками дома. Громбакх
