Дважды поменяв одежду, я поняла, что на самом деле меня сильно смущал мой внешний вид. Меня долго потом преследовало это чувство. Впоследствии меня вообще очень многое смущало. Излишне говорить, что я была полна надежд, но себя стеснялась, и это еще мягко сказано. В течение многих месяцев я одевалась и брала с собой самые разнообразные вещи, совершенно не думая о том, что на мне надето и что лежит у меня в сумке. Но в тот день я впервые задумалась.
Очень трудно одеться, если и сама не знаешь, кто ты. Ничто не подсказывало мне, кем мне следует себя считать. Самым логичным было бы предположить, что проще всего мне будет, если я останусь сама собой, но это как раз пугало меня больше всего. Это было то же самое, что выйти на сцену без сценического костюма.
Это невыносимое чувство неуверенности стало неумолимо заползать мне в душу, и я краем глаза заглянула в сумочку, ища таблетки. Единственным способом сделать ситуацию сносной и даже немного приятной было твердо решить, кто я есть. Я установила правила игры – ни больше ни меньше. Другие должны были приспосабливаться ко мне, а не я к ним. Во всяком случае, я сумела себе это внушить. Пропуск определил мою идентичность, так как там стояло: менеджер по продажам, и поэтому я в конце концов выбрала черную юбку, белую блузку с короткими рукавами и красные туфли. В зеркале я увидела похожую на меня женщину.
В большом городе человек всегда в какой-то степени одинок, и я буду далеко не одинока, входя утром в высоченный черный небоскреб. Но я была все же единственной из всех, так как оказалась в уникальной ситуации. При этой мысли я еще сильнее вцепилась в сумку с компьютером. Или я действительно та, за кого себя выдаю? Может быть, здесь многие являются лишь безвольными пешками в неизвестной им игре, просто играют отведенные им роли и выполняют бессмысленную, по видимости, работу.
Вращающаяся дверь ударила меня по лицу. Обошлось без травмы, но у меня возникло впечатление, что дверь услышала мои мысленные опасения. Возможно, дверь просто наказала меня за неловкость и неопытность. Рядом возник темнокожий мужчина в костюме и спросил, все ли в порядке. Я кивнула и улыбнулась, хотя сердце буквально запрыгало у меня в груди. За стойкой сидела та же девушка, что и вчера. Она говорила по телефону, и было видно, что мысленно она находится очень далеко отсюда. Может быть, на проводе полиция? Турникеты находились по обе стороны от стойки. Возможно, здесь два лифтовых холла, и лифт в каждом из них поднимает людей в разные секторы здания. Я присоединилась к потоку людей, шедших налево. Поскольку в дверях со мной ничего не случилось, то, пожалуй, мне теперь следовало бы меньше нервничать. Настало время приготовить пропуск. Я успокоила себя тем, что если пропуск не сработает, то на турникете вспыхнет красная лампочка и мне придется всего-навсего просто покинуть здание и переместиться в знакомое кафе. Никто не обратит внимания на неработающую карточку. Тем не менее загорелся зеленый индикатор, и я бросилась к лифту, чтобы индикатор не успел сменить цвет.
Лифт с самого начала показался мне ненадежным и опасным местом. Ограниченное пространство, четыре стены, а все, кто входил в лифт, здоровались с остальными его пассажирами. Это меня просто зачаровало. Женщины были невероятно женственны, а мужчины – мужественны. Здесь правил перфекционизм, и я была очень довольна выбранной мною одеждой. До верхнего этажа я добралась в полном одиночестве.
Первое, что я заметила, выйдя из лифта, – это то, что в холле было темно. Вероятно, такова была система освещения во всем здании. Я сразу убедила себя в том, что так и должно быть. В холле и коридоре стояла мертвая тишина. Лифт поехал вниз, а я направилась к дверям. Красные туфли превосходно гармонировали с темно-красным ковром. Я вставила ключ в скважину и открыла дверь. В помещении не было ни души. Однако сегодня все выглядело иначе, чем вчера. Наверное, дело было в освещении. Я вынула из сумки контракт, чтобы получить доступ к компьютеру. Он долго загружался, и я подошла к окну полюбоваться на Сакре-Кёр.
Я ввела логин и пароль. Почтовый ящик был пуст. В нем не было ни одного письма от означенного в контракте оператора. Похоже, кто-то заглядывал в почту до меня. Я включила мой компьютер. Действительно, зачем мне терять время на безделье, если вдруг вся моя работа окажется блефом. Если ничего не произойдет до обеда, то уйду и покончу с этой работой, решила я и принялась за статью, которую никак не могла закончить. Посвятить несколько часов такой тривиальной вещи, как красоты Парижа, было совсем не плохо. Во всяком случае, панорама позволяла мне хотя бы одной ногой остаться стоять в реальности. Так я и стояла, пока не произошло соединение. Пришло письмо. Я открыла его, прочла и улыбнулась. Несмотря ни на что, это было даже забавно. Все оказалось правдой. Письмо пришло.
Я встала и заперла дверь. Теперь это мой настоящий кабинет, настоящее рабочее место. Так как теперь твердо знала, что должна делать с приходящими письмами, я взяла контракт и снова, вчитываясь в каждое слово, перечитала его. Словно потеряв уверенность в своих способностях, я одним пальцем, буква за буквой набрала адрес и отправила письмо дальше. Письмо содержало комбинацию цифр. Скорее всего, это был номер счета. Отправителем значился: [email protected].
Словно выполняя ритуальное действо, я кликнула на иконку «отправить». Некоторое время я сидела, уставившись в экран, а потом вернулась к реальности и принялась с удвоенной энергией описывать самые популярные парижские достопримечательности.
До обеда на компьютер пришли еще три сообщения. Все три раза все прошло совершенно спокойно. Последние несколько месяцев я прожила словно в тумане. Мне казалось, что я дышала тяжелым, густым, непроницаемым воздухом. Он был для меня настолько тяжелым, что пришлось обратиться за помощью. Все мои дни были заполнены сеансами психотерапии, таблетками, уколами больной совести и борьбой с душевной пустотой. Как могло это совершенно бессмысленное занятие придать моей жизни осмысленность и полноту? Но именно так все и вышло. Эта работа меня успокоила. Я надеялась,
