– Добрый день, Мансебо. Что это вы бегаете по улицам в такую несусветную жару? – спрашивает хозяин.
– Сейчас побегу обратно в лавку.
– Значит, дела идут неплохо?
Мансебо улыбается и кладет на прилавок деньги. Выйдя на бульвар, он скашивает глаза на обувную мастерскую. Тарик стоит в дверном проеме и смотрит на Мансебо. То, что покупка сигарет заняла так много времени, не должно удивить Тарика, потому что Мансебо обычно подолгу разговаривает с хозяином табачной лавки.
Мансебо высоко поднимает пачку сигарет, как доказательство того, что он не наделал никаких глупостей. Тарик кивает и скрывается в глубине мастерской.
Ночью начинается долгожданный дождь. Вместе с дождем пришла и гроза. Над городом полыхают молнии, и гремит гром. Мансебо отбрасывает одеяло и встает. Он смотрит на безлюдный бульвар и на пустую квартиру в доме напротив. Он получил бы огромное удовольствие, если бы закурил, но вечерняя сигарета была уже выкурена. Да и что бы сказала Фатима, увидев мужа курящим среди ночи. Об этом лучше не думать.
Мансебо вздрогнул. Сверкнула ослепительная молния, и громыхнуло так, что Мансебо едва не подпрыгнул. Проснулась даже Фатима, которую обычно было практически невозможно разбудить. Мансебо заметил, что жена тоже прильнула к окну всем своим нескладным оплывшим телом. Как только она смогла так быстро вскочить и добежать до окна? – подумалось Мансебо. Фатима лихорадочно осматривала улицу. Стараясь понять, куда ударила молния. Мансебо же не отрываясь вглядывался в пустую квартиру напротив. Никакие громы и молнии не могли отвлечь его от ответственной работы.
– Точно, ударило в церковный шпиль, – проворчала Фатима.
Мансебо внимательно смотрит на жену, изучает ее профиль. Она и толстый табачник? Сама мысль об этом была невыносима. Мансебо напрягает воображение и старается представить себе жену и табачного торговца за занавеской, но у него ничего не выходит. Кстати, почему она не устроила ему скандал по поводу помятой машины? «Но знай, – мысленно обращается Мансебо к жене, – у меня теперь тоже есть тайны, и я совсем не тот, кем ты меня считаешь».
Я наконец открыла Гугл и набрала в поисковике имя «Белливье». Поисковик выдал довольно много результатов. Я просеяла их и сразу отвергла самые неподходящие, как, например, какого-то бельгийского крестьянина. После отсева осталось всего несколько кандидатов, и среди них гинеколог Бертран Белливье, который принимал неподалеку, всего в нескольких станциях метро от делового центра. Прежде чем позвонить, я удостоверилась, что никто не стоит за дверью.
– Здравствуйте, я хотела бы записаться на прием к доктору Белливье.
– Вы его пациентка?
– Нет.
– Прошу извинения, но, к сожалению, доктор Белливье пока не принимает новых пациенток.
– Это очень срочно. Дело в том, что мой гинеколог в отъезде, а мне надо обязательно проконсультироваться. Это будет лишь однократный прием…
– Хорошо, у меня есть окно на следующей неделе, и я запишу вас на это время, – ответила секретарша.
– Это должно быть между двенадцатью и половиной второго…
В первой половине дня, между получением писем, я успела сделать попытку забронировать билеты на рейс до Мальдивских островов от имени месье Белливье, воспользовавшись номером скидочной карты «Эр-Франс». Это было нужно для того, чтобы проверить, соответствуют ли цифры имени. Однако для того, чтобы сделать заказ, мне надо было представить компании первое имя и номер телефона клиента. Я снова вернулась к пункту первому. Снова бросила наудачу кость и позвонила в сервисную клиентскую службу.
– Добрый день, у меня оказалась карта клиента «Эр-Франс», и мне надо знать, кому она принадлежит.
– Зачем вам нужны эти сведения?
– Я нашла карту на своем рабочем месте и хочу знать, кто ее потерял.
– Понятно, но на всех картах проставлено имя владельца.
– Но дело в том, что на этой карте имя стерто, и я не могу его прочитать. Остался только номер.
– Очень сожалею, мадам, но я не могу выдать вам личную информацию о клиенте. Прошу вас, пришлите нам карту, и мы сами свяжемся с клиентом, которого это касается.
– Спасибо.
Я снова вернулась к тому, с чего начала. Кости выпали криво, во всяком случае сегодня. Раздался сигнал, извещавший о получении очередного письма.
Пребывая в невеселом расположении духа, я вызвала лифт и отправилась на обед. Мало того что оказалась совершенно одинокой на своей новой работе, я была одинока вообще. Отчуждение сына усиливалось с каждым днем, проведенным мною на новой работе. Он стал растворяться, удаляясь от меня, и это приводило меня в невыносимое уныние.
Единственное давало мне силы продолжать и не терять почву под ногами – это то, что работа не будет продолжаться вечно. Еще три недели я буду
