следовало с этим смириться. Не дождавшись приглашения, мы прошли в прихожую. Я поправила на сыне футболку и отбросила со лба прядь волос, а потом повесила на крючок сумку. Чтобы дать месье Каро время прийти в себя, все эти действия я проделала тщательно и неторопливо.
За всеми этими хлопотами я наблюдала, как два человека, испытывая некоторую неловкость, стоят и смотрят друг на друга. Один из них, мой сын, осмотрелся и улыбнулся дяде, скорее всего, для того, чтобы я потом не сказала, что он вел себя невежливо. Месье Каро не осматривался. Он, не отрываясь, смотрел на мальчика со смешанным выражением страха и неуверенности.
– Что ест это милое создание? – спросил месье Каро и перевел на меня удивленный взгляд.
Таким оживленным я месье Каро еще не видела и едва не рассмеялась.
– Это милое создание ест то же, что вы и я. Мало того, это милое создание может есть даже в кафе и забегаловках.
Месье Каро исчез на кухне. Мы с сыном переглянулись, пожали плечами и прошли в гостиную.
В присутствии сына квартира как будто преобразилась. Мой сын очень подвижный ребенок, и я поняла, что он боялся что-нибудь разбить в гостиной. Я опустилась в уже привычное для меня кресло и жестом предложила сыну сесть ко мне на колени, но он, прежде чем сделать это, отверг мое предложение. Шестилетний мальчишка всегда хочет показать, что он уже взрослый, но одновременно хочет чувствовать себя защищенным, сидя на коленях у матери, особенно в незнакомом месте и в присутствии странного чужого человека.
Месье Каро вошел в комнату, и мой сын немедленно, соскочив с моих колен, пересел в свободное кресло. Месье Каро хотел что-то сказать, но промолчал, увидев, что мальчик занял его место. Он выразительно посмотрел на меня, но я притворилась, что не поняла причину его недоумения. Месье Каро, ничего не сказав, протянул блюдо с кедровыми орешками. Я кивнула, и он поставил блюдо на стол.
Раздался прерывистый сигнал. Месье Каро бросил взгляд на книжную полку и выключил сигнал маленького красного будильника.
– Вы не включите телевизор? Заранее благодарен.
– Ты не хочешь включить телевизор для месье Каро? – спросила я сына, который испытал явное облегчение, получив конкретное задание.
Мальчик подошел к старому телевизору и нажал кнопку включения. Месье Каро вышел на кухню и тотчас вернулся с серебряным кофейником, который тоже поставил на стол. Потом месье Каро посмотрел на моего сына, снова вышел на кухню и вернулся со стаканом сока.
– Черная смородина, – буркнул он и огляделся, ища место, куда бы ему сесть.
В конце концов он сел напротив меня и налил кофе – сначала себе, а потом мне. Он не спросил, нужны ли мне сахар или молоко, видимо, из-за того, что был увлечен программой, которую хотел посмотреть. Сын отпил сок, посмотрел на экран телевизора, а потом на меня. Я улыбнулась. Программа была посвящена Великому шелковому пути.
– Можешь взять, если хочешь, – сказала я сыну, указав на тарелку с орехами.
– Тише, – прошипел месье Каро, укоризненно посмотрев на меня.
Мы быстро выпили кофе и сок. Сын нетерпеливо заерзал в кресле.
– Простите, что мешаю вам, месье, но не могли бы вы сказать, когда закончится эта передача? – спросила я и подмигнула сыну.
– В тринадцать тридцать пять.
– В таком случае мне кажется, что нам надо поблагодарить вас за кофе. Желаю вам приятных выходных. Вы знаете номер моего телефона и можете позвонить мне, если захотите.
Сын с готовностью и явным облегчением вскочил с кресла.
– Но вы же должны выключить телевизор.
– Мы его и выключим. Сейчас мы уйдем – мне надо купить сыну кое-что из одежды, а потом вернемся и выключим телевизор.
Мне стало казаться, что у меня два ребенка.
– А потом вы опять уйдете?
– Да, нам надо успеть на футбольную тренировку.
На лице месье Каро не дрогнул ни один мускул. Он продолжал внимательно смотреть телевизор.
– Отлично, значит, мы уходим, но скоро вернемся, – сказала я и сделала знак сыну, что нам пора.
Месье Каро продолжал внимательно смотреть на экран, и я была не уверена, что до него дошел смысл моих слов.
– Ты играешь в футбол? – спросил он вдруг, и сын застенчиво кивнул.
– И кто ты? Нападающий?
– Я вратарь.
Месье Каро медленно кивнул и налил себе еще немного кофе.
– Значит, футбольный вратарь? Это хорошо. Это защитник. Он выходит на поле не ради хвастовства и славы. Он берет на себя ответственность, действует в одиночку, и в этом его сила. Он знает свое место, знает, что должен делать. Результат его действий зависит только от него одного.
Мне не приходилось раньше слышать таких философских рассуждений относительно роли футбольного вратаря. Сын явно не понимал, что можно сказать в ответ, но это и не потребовалось, потому что месье Каро снова выпустил пар сам.
