— Нет-нет, я сама смогу, зачем тратиться, — смутилась Рина.
— Как знаешь, — пожата плечами Лиа и коснулась рукава девчонки. — Но вот тут и тут у тебя очень неаккуратные стежки. Платье новое, красивое, тебе будет очень к лицу. Так зачем его портить?
— Да, госпожа, — улыбнулась Рина. — Просто мне так неловко…
— Ничего, все в порядке.
Спускаясь, Лианон жадно принюхалась к доносящимся ароматам и поняла, что ужасно голодна. Рина успела окликнуть госпожу до того, как та шагнет в общий зал таверны.
— Нам сюда, госпожа. Личный кабинет мастера Тора, он сказал, что вы ему весь конти-гнент распугаете.
— Контингент, — поправила Лианон. — Хорошо. Хотя стоит задуматься — неужели я могу напугать этих людей?
И Лиа скорчила такую выразительную рожицу, что Рина прыснула со смеху.
В кабинете никого не было, и леди Дэрвогелл смогла беспрепятственно все рассмотреть и потрогать. К хозяйскому столу, заваленному документами, она подходить не стала. Но внимательно изучила книжные полки, рассмотрела дивные хрустальные фигурки на комоде и искренне восхитилась огромными, массивными часами.
— Когда они бьют, вся таверна вздрагивает, — хихикнула Рина. — И только ради вас мастер Тор их остановил. Боится, что вы заикаться начнете.
— Если я и начну заикаться, то в этом будут виноваты вовсе не часы, — покачала головой Лиа. — Где Слав?
— Они с мастером Тором были на полигоне. — Рина поправила манжет, пытаясь спрятать собственный кривой шов. — Но обедать собирались здесь.
— Тогда подождем. — Лиа присела на софу и бросила еще один взгляд на книги. — О, Рина, подай, пожалуйста, «Алую пьесу» Штерта. Я так давно ее читала, что половины и не помню.
Пришедшие Слав и Торад застали славную картину: Рина сидела на ковре, опираясь плечом о колени читающей вслух Лианон. Глаза помощницы леди Дэрвогелл были прикрыты, она тихонечко вздыхала и явно была в двух шагах от слез.
— Кхм, девушки, поверьте, мой повар изумительно готовит, — весело произнес Тор, — и ваши слезы вкупе с приправой могут серьезно испортить мясо.
— А я слышала, что нет лучше средства от колотых ран, чем девичьи слезы! — Рина показала мастеру язык и легко поднялась на ноги. — Жаль, что не удалось дослушать.
— Перед сном, если мастер Тор позволит, принеси пьесу в мою комнату. Я дочитаю с огромным удовольствием.
Две служанки внесли подносы и сервировали стол. Рина, обнаружив, что и для нее поставлена тарелка, покраснела до корней волос.
— Успокойся, девочка. Лиа у нас знатная госпожа, — успокаивающе произнес Слав, — но среди своих церемонии излишни. Верно я говорю, внучка?
— Очень верно, дедушка, — улыбнулась леди Дэрвогелл.
Рассматривая принесенный обед, Лианон сама себе дала слово — проследить за тем, чтобы Рина и ее брат, Варс, узнали, что такое настоящая «вкуснятина». И не единоразово, а постоянно. По большому счету она уже давно все придумала, оставалось только утрясти формальности и найти время.
Обед был неплох — отварной картофель, горошек и разваренная говядина. Но то, с каким благоговением Рина ела мясо… от этого у Лиа сводило скулы. Но вместе с тем доедать девочка не стала. Это заметил и мастер Тор:
— Ну-ка взяла вилку и доела. На кухню сходишь и брату своему соберешь, мальчики мои тебя проводят.
— Простите, — опустила голову Рина. — Я просто все еще не могу поверить, что все так хорошо. Госпожа, вы, дедушка — такие добрые и такие мои…
Доедала Рина, отчаянно хлюпая носом и стараясь удержать слезы. Остальные тактично делали вид, что ничего не замечают.
Когда со стола убрали и принесли кофе, Лиа в упор посмотрела на деда:
— Что там с твоим прикрытием?
— Каким таким прикрытием? — поразился дед. — Ты о чем, внучка? Что я, тайный служака, что ли?
— А я что, глухая? Или беспамятная?
— А, ты о том, что я сказал тогда, в допросной? — «догадался» дед. — Так это…
— Это?
Тор поманил Рину за собой, к выходу. Мол, пускай родные души сами между собой разбираются.
— Это сложно объяснить, — скривился Слав. — Я неправильно подобрал слово.
— Как я поняла, ты разделил Риверслава и Слава, разорвал имя надвое. Капитан Риверслав был душой компании, верно?
— Я был женат на самой красивой женщине столицы. Моя птичка, моя сладкоголосая певунья, которую я не уберег… — Он криво улыбнулся. — После
