— Понял, — через секунду произнес герцог и потер затылок. — Думаю, они видели вещи и похуже.
— Я не буду это обсуждать, — ледяным тоном произнесла леди Дэрвогелл. — Останови, пожалуйста, карету и дай мне выйти. Я люблю тебя.
— А я тебя боюсь, когда говоришь таким тоном, — шутливо подмигнул Кэлтигерн и на прощанье поцеловал Лиа в губы.
Карета остановилась очень удобно — лавка всего в трех шагах. Но Лианон не сдвинулась с места, пока не увидела, как экипаж исчез за поворотом.
У самой лавки пряностей Лиа толкнули, да так, что она едва не упала. Сдержав порыв обругать торопыгу, она, прижав ладонь к пострадавшему боку, поднялась по ступенькам и толкнула дверь лавки.
— Карима, — позвала Лианон, — я все-таки решилась тебя навестить. Мне так нужен совет, не представляешь. Я кое-что сделала, такое, чего от себя не ожидала, и теперь… Господи!
— Не торопись за целителем, не поможет, — усмехнулась Карима. — Моя семья пришла к выводу, что я всех позорю.
Она лежала на полу, и Лианон не могла определить, куда именно пришелся удар. Но кровь в уголках губ и бледный вид Каримы подсказывали — все очень плохо.
— Что мне сделать? — Лиа рухнула на колени перед несостоявшейся подругой.
— Синий пузырек, вон он, откатился. Это сильное зелье, умру без боли. Да не егози ты, ни один целитель не поможет. Я-то точно знаю. А ты все верно сделала. Теперь жива останешься.
— Ты даже не знаешь, что именно я сделала, — всхлипнула Лианон и помогла Кариме выпить зелье.
— Посиди со мной, если несложно. А насчет тебя мне и не нужно знать, я просто вижу такие вещи. Орочья магия, она ведь не в теле, она в душе. А моя душа скоро отправится к семье. И поверь, я там буду счастлива.
Лиа переложила голову Каримы себе на колени и тихонько заплакала, перебирая ее волосы. А та со светлой улыбкой вспоминала первые шаги своего ребенка, его первые слова. То, как знакомила своего страшноватого мужа с еще более страшным словом «романтика». Под конец Карима и сама заплакала, окончательно прощаясь с той счастливой жизнью, которую ей не дали прожить.
Когда Карима умерла, Лиа поняла сразу — слишком светлым и счастливым стало ее лицо. Леди Дэрвогелл коснулась губами лба умершей и осторожно поднялась на ноги, проследив, чтобы не ударить Кариму затылком об пол. После чего истерически рассмеялась — уж кому-кому, а лавочнице было уже все равно.
— Вытяните руки перед собой, — грозно прозвучало от двери.
Леди Дэрвогелл медленно подняла глаза и несколько мгновений изучала молоденького стражника, невысокого, чуть сутулого — кто только доверил ему такую работу?
— Что? Нет, это не я, — ахнула Лианон, поняв, в чем он ее заподозрил. И тут же покорно вытянула руки.
— Не она, а у самой весь подол в кровище измазан, — хмыкнул стражник.
— Так подол, а не руки, — возразила Лиа.
— Старшие разберутся, — неуверенно отозвался служака и оплел запястья Лианон тонким ремешком с печатью.
— Ослабьте, жжется сильно, — попросила леди Дэрвогелл.
— Магичка? Не, я туже затяну, ведьмы — они опасные, а я у мамки один. Кто ее кормить-то будет?
Немного успокоившись, Лиа отметила всю нелепость их процессии. Зареванная девчонка в грязном платье и плюгавенький стражник идут друг за дружкой в сторону управы.
— А мне, значицца, свезло так свезло, — радостно болтал мальчишка и почти не зло подталкивал Лианон в спину. — Я, значицца, матери за каплями, а тут вот оно — повышение. Само в руки упало.
Заметив несколько знакомых лиц, леди Дэрвогелл огорчилась и обрадовалась одновременно. Людская молва быстро донесет до деда новости, а там уж ее в беде не бросят. Но и отмываться от слухов ей придется долго. Не забудут жители столицы этой прогулки.
— Эх, если б ты, красивая, еще и посопротивлялась бы, — размечтался стражник, — мне б прибавку дали. Матери бы шаль купил, как у знатной дамы. Вот, говорят, у леди Шоколадки красивенная шаль. Я б матери купил, ага.
Лианон не отвечала на болтовню стражника. Слишком старалась не заплакать — ведь не поймут, к чему относятся ее слезы.
Когда за спиной с шумом захлопнулись двери центрального входа в управу, Лиа украдкой перевела дыхание. Все же ей тяжело далась эта ужасная прогулка по городу. Она нарушала закон, да, все эти зелья, игры с запретной магией крови, но как же ужасно оказалось идти опутанной антимагическим ремешком. Словно она уже осуждена.
Рассеянно скользя взглядом по убогой, скудной обстановке первого этажа, Лиа дала себе слово — покончить с незаконными зельями. Хватит. Сейчас ее арестовали из-за нелепого стечения обстоятельств, все быстро разрешится. А если для заключения будут основания?
— Господи, Стеф, кого ты притащил на этот раз? — застонал дежурный, выходя из-за стойки. — Что она сделала? Яблоко с ветки сорвала? Или, о ужас, сидела не на скамейке, а на камне?
