Первая атака немцев началась еще до света, почти в семь. Десять минут мощного огня, и удар не только пехоты, но и самоходок. Утро было туманное, потому и наша, и немецкая авиация пока не появлялись. С таманского берега ударили орудия, помогая нам. Сегодня атаковали в центре (в том числе и против нас) и на юге. Атака быстро захлебнулась. Немцы часа в три дня повторили атаку. К тому времени в облаках появились разрывы, поэтому в небольшом количестве проскакивали и юнкерсы, и наши «Илы». Как уже это было не раз, немцы пытались прорваться с юга. Видимо, им все время хотелось отрезать плацдарм от моря. Сначала они продвинулись, но контратака отбросила их назад. В итоге положение вчерашнего дня было восстановлено. Поселок остался у нас, да и близлежащие к поселку высоты были возвращены. Далось это нелегко, все подвалы Эльтигена были завалены ранеными. Кстати, вчера медикам пришлось несколько раз переносить операционную – немцы теснили.
Утром наши катерники попробовали снова при свете проскочить к плацдарму, несколько катеров смогли это сделать, но потери при высадке были большими. На баре застрял «охотник», который потом расстреляли немецкие пушки. Мы у себя отогревали двух комендоров с него, так они рассказали, что опять красноармейцы попали на этот проклятый бар, опять были утонувшие, потому что никто о нем не догадывался. Приткнулись к берегу, звучит команда, и десантники бегут. Через пяток метров земля уходит из-под ног, и вода поднимается до шею или выше. Холодная, ноябрьская. Это не по колено, от такой ванны и сердце стать может. Ребята, кстати, с катера не уходили, пока орудия не расстреляли весь свой боекомплект.
Ночью катера пришли снова, на сей раз высадка прошла успешно. Немцы, конечно, стреляли, но ни в кого не попали, два катера сели на мель, но сняться сами смогли. Накат усилился, усилился ветер, но разгрузиться смогли все пришедшие. И что самое важное, удалось погрузить и отправить много раненых, пожалуй, больше сотни. Мы их тоже таскали и грузили на катера. На согревание после ванны пошла последняя водка. Эх-ма…
День четвертого ноября был относительно тихим. Основные силы немцев ушли на север, откуда слышалась артиллерийская канонада. Самоходки тоже удалились. Полдня мы отдыхали, а после обеда попробовали атаковать сами. Немного продвинулись на юге. Дальше пока не рискнули, и снова собрались с силами. В темноте, часов в девять вечера, началась наша атака на запад. Мы ворвались в стоящий недалеко от поселка скотный двор. Впрочем, это было очень удобное место для обороны и даже с каменными постройками. На севере атакой взяли ту самую высоту 37,4, которую я уже брал. И которую не удержали. А вот теперь она снова наша. Хотя брали ее дважды даже в эту ночь. Зато немцы нас удивили, пойдя в ночную атаку на скотный двор часа в три после полуночи, но они не сумели вернуть его.
Следующий день в проливе бушевало море, а мы потихоньку отбрасывали немцев. То здесь, то там, то снова здесь. Кстати, в бинокль я увидел румын. Как потом выяснилось, это была спешенная кавалерия, переброшенная на помощь немцам. Ночью шестого числа атаковали гвардейцы и заставили бежать сначала немцев, потом румын.
К сожалению, из-за шторма снабжения не было уже сутки. Поэтому днем прилетели несколько «Илов», которые привезли снабжение, сброшенное нам на парашютах.
Патронов было немного, где-то до сотни на винтовку, патронов к автомату – на пару дисков в среднем. Совсем мало оставалось мин к минометам, которые в основном и были нашим огневым подспорьем, поскольку атаковали позавчера именно после минометной подготовки. Пушки-то тоже были, но к ним снаряды остались буквально последние. Их берегли для отражения атак самоходок и танков.
В ночь на шестое шторм стих, и к плацдарму явилось сразу много наших катеров. Ночь вышла жаркая. Сначала четыре катера сели на мель, в том числе два речных бронекатера. Но высадилось много пополнения и даже доставили полковые пушки. Но это было прелюдией, потому как продолжился морской бой где-то там вдали. Естественно, нам не было видно, что именно происходит, только вспышки в ночи, трассы, прожекторные лучи, ищущие что-то. Немецкие береговые пушки тоже били куда-то вдаль. Наверное, по тем катерам, что попадали в луч прожектора. По батареям тоже работала наша артиллерия, а ночные самолеты бомбили немецкие прожекторы. Чем все закончилось – осталось непонятно.
На мели застряли два бронекатера. Они еще несколько дней стояли там и поддерживали десант огнем своих башенных орудий с места. Немцы не раз сосредотачивали на них огонь и дня через три все-таки добили. Вообще пляж стал страшнее озерейского. В Озерейке было, кажется, шесть разбитых судов, а здесь уже десятка три. Каких угодно – «охотники», три бронекатера, тральщики, десантные боты, баркасы. Немцы регулярно их расстреливали, причем даже уже давно разбитые. Не знаю, для чего, ибо и так было видно, что катера годны только в металлолом. Может, они каждый раз докладывали о них как о новом потопленном катере? А потом им по совокупности приходили ордена? Может быть.
Седьмого была последняя попытка немцев сбросить нас. Немецкая пехота атаковала центр, а румынские спешенные кавалеристы – южную часть поселка. Надолго их не хватило, и они выдохлись. В этом месяце атак более не было. Здесь умылись кровью, а наступление под Керчью шло и шло, поглощая все резервы. Поэтому на нас перестали давить войсками, а стали душить блокадой.
Налеты авиации немцев стали редкостью, но артобстрелы случались регулярно, хотя основная масса немецкой артиллерии явно ушла. И что важно – немцев полностью заменила спешенная румынская кавалерия.
Мы этим воспользовались и атаками расширили плацдарм, но не очень значительно – сказалось изнурение от блокады. Ведь понесшие большие потери катерники теперь могли прорываться только изредка, да и то с боем. Попытки прорваться днем, когда немецкие корабли уходили из пролива, заканчивались известно как. Пару раз, в туманные дни, катера еще и смогли проскочить, но много ли провезут один-два катера? Поэтому вскоре продукты стали доставлять почти исключительно самолетами. Днем – штурмовики, а ночью – легкие ночные бомбардировщики У-2. Погода часто бывала нелетная, плацдарм маленький, потому сбрасываемые продукты улетали черт знает куда. В том числе и на нейтральную полосу, откуда их приходилось вытаскивать с боем.
