Через некоторое время все мои члены сильно отяжелели; волосы казались мне деревьями, руки и ноги горами, и я буйно смеялся без всякой причины. Потом слуга принес коровий помет и сжег в очаге; пока он тлел, он положил на уголья три яйца. Мало-помалу огонь гас, и, когда он потух совсем, в комнате воцарился кромешный мрак. Тьма казалась мне плотной, почти осязаемой.
Вдруг я увидел какое-то движение среди угольев, и три яйца налились красным цветом, сделавшись похожими на рубины. Одно из них поднялось в воздух, постепенно стало расширяться и превратилось в большой пылающий шар, в котором я увидел многие страны, и царства, и народы.
Некоторое время я пристально вглядывался в эту чудную картину, а затем она мало-помалу начала гаснуть. Пылающее яйцо несколько мгновений еще оставалось висеть в воздухе, стремительно вращаясь, но потом упало на уголья. Снова комнату наполнила густая вязкая тьма, но вскоре над очагом поднялось второе яйцо и загорелось тем же алым светом, что и первое. Оно расширилось, я услыхал устрашающий шум, подобный мощному грому, и в светящемся шаре я опять увидел многие страны и народы, но на этот раз все люди были мертвы. Вдруг они встали и пустились в пляс; одни высовывали языки, другие выглядели очень сердитыми, третьи плакали. Все это время я не мог удержаться от хохота.
Потом я увидел сцены войны: все обитатели этих таинственных мест начали драться с великой яростью, стрелять друг в друга, рубить, колоть. Постепенно эта картина погасла, и яйцо, повертевшись в воздухе некоторое время, упало и оставило меня в ужасающей темноте.
Снова среди углей возник алый свет, и третье яйцо, как первые два, поднялось и стало расширяться. Возникла еще одна сцена. Я увидел красивейшие лесные заросли и сады – места, похожие на те, что я миновал, – и вдруг пейзаж оживили стайки красивых девушек, они танцевали, пели и пили вино, и среди них я приметил ту, которая приснилась мне раньше.
Она сделала движение, словно бы желая заговорить со мной, и подруги спросили ее, кто я такой.
– Он несчастный юный бродяга, – ответила она с жалостью в голосе.
Я двинулся было вперед, чтобы обнять ее, но слуга схватил меня за руки и не пускал. Я сражался изо всех сил, чтобы высвободиться, но он крикнул:
– Берегись! Приблизишься к ней – будешь безумен до самого Судного дня и никогда не покинешь этих зарослей.
– Кто эти существа? – спросил я.
Он ответил, что это духи, которых наколдовали голые люди. Кто до них дотронется, будет безумен до конца времен.
– Самое лучшее, – сказал он, – отвернуться от них, иначе ты полюбишь эти обворожительные создания и потеряешь рассудок.
К тому времени картина начала блекнуть; прекрасная девушка стала медленно удаляться, прощаясь со мной. От расставания мне сделалось грустно. Шар затем начал вращаться и наконец упал, оставив меня в кромешном мраке.
Вскоре дверь отворилась, вошел слуга со свечой и спросил меня, как мои зубы.
Я ответил, что с ними все хорошо, и спросил, который час.
– Девять часов, – сказал он.
Я был изумлен: какая длинная ночь! Я снова почувствовал голод. Вдруг в стене позади меня возникла дверь с занавеской и железной решеткой. Слуга выскочил за дверь и оставил ее открытой, и я увидел за ней яркий солнечный свет. Дверь закрылась, и, как я ни старался, я не смог ее найти.
Потом слуга снова вошел через эту таинственную дверь и начал, как и раньше, готовить мне еду.
Я предложил ему поесть со мной, но он отказался:
– Нет, я не могу.
– Ты должен поесть, – настаивал я. – Как можно жить без еды? Я не начну, пока ты ко мне не присоединишься.
Я огляделся в поисках своих пистолетов и, поскольку все они были около меня, взял один и взвел курок, намереваясь выстрелить в потолок. Но слуга вскричал:
– Нет! Не делай этого, а то мы погибнем на месте!
Я сказал:
– Я хочу выйти и позаботиться о своей лошади.
Слуга подошел, сел рядом со мной и горько заплакал. Мне стало его жаль. Он сказал мне:
– Эти четверо очень искусны в колдовстве. Если сюда приходит странник, они делают так, что он остается у них навсегда. Я, как ты, заблудился и оказался у них в руках.
– Но почему ты не убежишь? – спросил я.
– Ах! – отозвался он. – Если бы я мог! Я пробовал убежать, но кости стало жечь жутким огнем, и пришлось вернуться. Они продержат тебя взаперти десять дней. После этого ты станешь как я и многие другие, находящиеся здесь.
– Как долго ты будешь тут оставаться?
– До сегодняшнего дня.
– Если я убегу прямо сейчас, буду ли я чувствовать эту жгучую боль?
– Нет, – сказал он. – Ты тут не настолько долго.
