– Старый придурок Сильвана вмешался, конечно. Этого и следовало ожидать. Почуял неладное, хитрый грын. Ну да ладно, поменять одну безобразную девку с хорошей родословной на другую проблемы не будет.
Элементаль мерзко усмехнулся. Окинул Диниоса взглядом и, будто для того, чтобы позлить мономорфа, проговорил:
– Прощай, маленькая глупая шлюшка. Я никогда тебя не любил, знай это.
И сразу же рухнул, сбитый полностью обернувшимся Диниосом. Белый тигр раскидал мощными боками громил, нависнув над их клиентом.
Я невольно попятилась назад: милашка тигрик, тершийся о ноги Лауры, совсем не был похож на эту машину смерти, в которую превратился бывший патрульный. И даже радужные крылья не портили картину, бритвенными лезвиями защищая его спину.
– Повторить! Червь! – прорычал мономорф, скаля клыки перед лицом элементаля, раздраженно лупя себя по ногам хвостом.
Тот побелел от страха, но все равно сдавленно выдал:
– Скажу, и что ты мне сделаешь? А ничего! Убить не убьешь, даже не покалечишь, так, попугаешь, и только.
А потом, специально растягивая слова, произнес:
– Маленькая тупая шлюшка любит кувыркаться в постели. Уж мне-то это хорошо известно.
Под когтями тигра лопнула кожаная куртка. Голубоволосый дебил надсадно заорал.
– Диниос, отставить, – голос Альдамира перекрыл вопли элементаля.
Тигр заворчал, но вдавливать когти в элементальскую грудь не перестал.
– Приказываю, Диниос Круговор, отпусти.
И столько уверенности сквозило в тоне, что даже я впитала обратно огонь, а Сонор убрал топор. Так и Диниос был вынужден слезть с ненормального. Вот только оставить все как есть мономорф не мог. Повернувшись к жертве задом, он задрал хвост и обильно того пометил. А затем, возвратив человеческий облик, едко добавил:
– Убирайся отсюда и шавок забери. И знай, я тебя запомнил.
Смеялись почти все, даже пришедшие в себя громилы. Только «ароматный» элементаль, подталкиваемый телохранителями к выходу, изрыгал ругательства и клятвы отомстить да бедная Лаура продолжала плакать в сторонке.
Когда о происшествии напоминал лишь специфический запах да парочка опрокинутых стульев, к нам подбежал знакомый помощник Карат. Шумно дыша и вытирая вспотевший лоб, он взволнованно поинтересовался:
– Господин Сонор, все в порядке? Вам нужна помощь? Вызвать охрану?
– Нужна, Карат, нужна, – посмеиваясь в бороду, ответил гном. – Вот в окно чипига залетела, испугалась и воздух испортила.
Карат принюхался и невольно поморщился, но старательно держал лицо.
– Не мог бы ты, уважаемый, распорядиться, чтобы нам другой столик нашли? А здесь проветри все.
– Как скажете, господин Сонор. Пройдемте, пожалуйста, за мной.
Уйдя подальше от зловонного места, продолжили прерванную трапезу. Победив врага, народ еще больше воодушевился. Даже Лаура успокоилась, порозовела и с удовольствием принялась поглощать принесенные вкусности. И все потому, что повеселевший Диниос шепнул ей на ушко фразу, которую благодаря Солнышку услышала и я:
– Любимая, я не поверил ни единому слову этого червя. Забудь о нем. Он больше тебя никогда не побеспокоит.
Мысленно порадовавшись за друзей, тоже приступила к поглощению вкусняшек. О нас с виверной переживать было не нужно, от волнения мы лишь нагуляли аппетит.
Но даже самое расчудесное времяпрепровождение заканчивается, так и наша маленькая пирушка.
Небо потемнело, украсилось мириадами звезд. Стих ветер, запели ночную песню краснолобые живики. Даже местная разновидность жаб – шипастые тиры выползли из дневных укрытий, дабы проводить уходящий день, а заодно и нас, шумной гурьбой бредущих в сторону академии.
Занятия начинались послезавтра, так что особых причин спешить мы не видели, но и ночевать под открытым небом никому не хотелось. По дороге Лаура вкратце рассказала о ненормальном элементале. Оказалось, с этим типом она знакома давно, года два, не меньше. Впервые встретились на отборе в труппу, в театре, который принадлежал отцу Лауры господину Теодору. Представителю прославленного рода Сильвана. Устроившись обычным танцовщиком, Парадиз, а так звали говорливого гада, быстро подмял конкурентов и спустя полгода стал премьером. Что-что, а от недостатка таланта он не страдал.
Чем выше элементаль поднимался по карьерной лестнице, тем больше знаков внимания оказывал Лауре. Девушка росла без матери, воспитываясь в специфическом окружении артистов. Отец изо всех сил старался защитить дочку от тлетворного влияния среды, но тут, как говорится, просмотрел, уйдя с головой в подготовку нового спектакля. Лаура поддалась на очарование смазливого личика и красивых слов Парадиза. И влюбилась.
Отцу она, естественно, ничего не сказала, побоявшись реакции родителя. На людях обращалась с влюбленным показательно холодно, дожидаясь коротких встреч наедине. Вскоре Парадиз признался ей в любви, а еще спустя несколько недель предложил выйти замуж. Едва не лишившаяся чувств от счастья, Лаура, конечно же, согласилась.
