Вот тут встал вопрос о том, как сообщить господину Сильвана о предстоящем ритуале. Предприимчивый жених тут же нашелся с ответом: пройти ритуал тайно, а уже после всех церемоний сдаться на милость родителя. Парадиз предполагал, что новоявленного зятя Теодор все равно не выкинет на улицу.
Приготовления шли полным ходом, когда отец заподозрил неладное. Не зря Теодора называли хитрым лисом, он буквально чуял неприятности, благодаря чему его детище – театр продолжал держаться на плаву. Понаблюдав некоторое время за дочкой, он понял, откуда дул ветер, и предпринял упреждающий удар: надавив на Лауру, заставил ту пройти ритуал призыва магического близнеца. И победил в который раз, спасая кровинку от необдуманного шага.
Голубоволосый элементаль просто-напросто не дождался невесты в оговоренном месте.
Потому-то Лаура так и не хотела ехать домой, хотя ужасно соскучилась по отцу. Страх вновь встретиться с Парадизом был намного сильнее, чем жажда обнять родителя. Но так уж получилось, что бывший возлюбленный нашел ее сам. И решил поквитаться таким вот неприятным способом. И если бы не мы, дорогие друзья…
На этом месте Лаура вновь всхлипнула, спрятав лицо на груди Диниоса.
Дружно заверив бедняжку, что ни в чем ее не виним и не осуждаем, пообещали в случае нужды надрать Парадизу холеный зад. А после этого благодаря актерскому мастерству Сонора воспроизвели сцену его унижения, окончательно вернув подруге отличное расположение духа.
Вскоре показалось родное общежитие. Послышался гул множества голосов, большинство студентов вернулись пораньше, чтобы завтра успеть подготовиться ко второму полугодию. По пути, здороваясь со знакомыми, преодолели холл, первый этаж, лестницу-монстра и добрались до нужного коридора.
Проводив всех до комнат, дальше мы с Альдамиром потопали вдвоем. Утомившись, я едва плелась, он же, казалось, совсем не устал. С легкостью таща мою сумку, напоминавшую колобка, а за компанию и меня саму на буксире, даже не сбился с дыхания.
Переступив, наконец, порог комнаты, я рухнула на кровать. Уже лежа стянула рубашку, влезла в ночнушку и, пожелав близнецу спокойной ночи, уплыла в царство сновидений. Чтобы спустя несколько часов очнуться от ощущения, что на меня смотрят.
Взгляд был тяжелый, давящий, болезненный. Будто бы концентрированная ненависть превратилась в многотонную плиту и легла на меня сверху. Я стала задыхаться, не в силах закричать. Если бы не резко включившийся свет, встревоженный голос Альдамира, а потом его руки на моих плечах, даже не знаю, чем все закончилось бы.
– Груша, очнись! – тряс он меня. – Груша! Агриппина, брон тебя побери, открой глаза!
С трудом подняв веки, я сконцентрировалась на его лице. Получалось не очень, глаза норовили съехаться на переносице.
– Что случилось? – хрипло спросила я.
– Без понятия. Солнышко ощутила твой страх, попыталась разбудить, не смогла. Разбудила Шторма, тот меня. Понять, почему ты хрипишь и дергаешься, не смог, стал тормошить. Еще чуть-чуть, побежал бы за преподавателями.
– Ааа!!! – не успев рассказать, как оно было, взвыла я. Рядом вторил близнец.
Голову вдруг пронзила такая боль, что казалось, глаза вытекут из орбит. А потом, спустя пару коротких вдохов, боль исчезла, будто ее и не было.
– Ооо, – выдохнули мы дружно.
Я расслабленно растекалась по кровати, Альдамир упал рядом на подушку.
– Вот брон, – буркнул он. – Неужели опять амулет ду Помпео шалит?
– Ничего себе настройка! – возмущенно прошипела я. – Так и кони бросить недолго. Неужели так будет продолжаться и дальше?!
– Не знаю, но обязательно узнаю, – решительно заявил близнец, поднимаясь с кровати. – Завтра же найду ректора и все выясню. А теперь давай спать. Судя по всему, предстоит сложный день.
– Ладно, – согласилась я, закрываясь с головой одеялом. – Спокойной ночи.
– И тебе, Груша. Спи.
Вот только сон не шел. Едва закрывала глаза, возвращалось прежнее ощущение чужого взгляда. Сейчас он не давил, да и чувствовался не так остро, но все равно мурашки бегали по коже, а сердце бешено билось.
– Ты спишь? – не вынеся, проблеяла в темноту.
Близнец глубоко вздохнул, но ответил:
– Уже нет.
– Понимаешь, – начала неловко оправдываться. – Мне страшно, я никак не могу уснуть. Закрываю глаза, но ни в какую сон не идет.
– И что ты хочешь от меня?
– Не знаю.
Я и вправду не знала. Просто чувствовала, что рядом с ним чужое присутствие уйдет.
Проворчав вполголоса о безумных женщинах, не дающих ему спать, Альдамир поднялся и приблизился к моей кровати, а потом грубовато произнес:
