тебе советы по написанию книги. Но не жди, что я буду посвящать этому все свое время, Морин. Я окажу тебе посильную помощь, а ты заплатишь мне сколько сочтешь нужным, когда продашь книгу. Это будет честно. Я не хочу заниматься тем, к чему у меня не лежит душа.
– Но ты же меня не бросишь вот так, Дима? – спросила Морин тихо. – Ты ведь ко мне неравнодушен? Или мне это только кажется?
– Ты мне дорога, Морин, – осторожно произнес Быков.
– В таком случае, я прошу… нет, я требую, чтобы ты уделил мне две недели своего времени, – заявила она. – Все расходы беру на себя. Твое время, мои деньги.
– Договорились, Морин.
Она досадливо цокнула языком:
– Эх, надо было потребовать три недели!
Быков усмехнулся:
– О’кей, Морин. Три недели. А теперь пойдем к столу. Я умираю от голода.
– Ночью ты будешь умирать от страсти, – пообещала она тихо. – Уж это я тебе гарантирую.
Обещание было лестное, однако в первую очередь Быкова волновало меню пиршества. Ачега не обманули его ожиданий. Стол был заставлен мясом, рыбой, фруктами и овощами. Унчун по случаю торжества вырядился в яркую набедренную повязку из цветов, лицо намазал свежим слоем белил, а в ноздри вставил новые перья. Его жены соорудили сложные прически, выглядевшие так, будто они были составлены не из волос, а из застывшей смолы. Малакала, растолкав гостей, уселся рядом с Быковым и стал подсовывать ему лучшие куски. Шаман Вичету исполнил в честь него длинную песню.
Было весело, сытно и пьяно. И все равно под конец Быков прослезился. Наверное, опять перебрал местной браги.
Глава 37
Обратно в двадцать первый век
Вертолет оповестил о своем приближении механическим стрекотом, переполошившим всю деревню. Услышав странный непривычный шум, доносящийся откуда-то с неба, женщины схватили детишек и стали прятаться. Воины во главе с Унчуном, наоборот, приготовились к обороне. Кокер- спаниель Бадди держался возле индейцев, вздыбив шерсть на загривке и оскалив зубы.
Напрасно Быков с товарищами убеждали индейцев в том, что никакой опасности нет. Жестов было недостаточно, чтобы объяснить племени ачега, что такое вертолет и почему его не следует бояться. Не помогли даже схематические рисунки, сделанные Виктором специально для вождя.
Рано утром Виктор пришел в хижину к Быкову и Морин, чтобы объясниться. Вид у него был виноватый и несчастный.
– Я очень жалею о том, что произошло между нами, Дима, – произнес он, сплетая и расплетая пальцы. – Ты мне друг, и я благодарен тебе за то, что ты сделал для меня и Камилы. – Спохватившись, Виктор повернулся к Морин. – Тебе я тоже благодарен, Мо. Вы мои друзья. Я не желаю вам зла. – Тут он опять обратился к Быкову: – Прости меня, Дима. Я хочу, чтобы мы снова были близкими друзьями.
Были ли они друзьями до того злополучного боксерского поединка? Быков так не считал. Виктор с самого начала вызывал у него антипатию. Но если до определенного момента причину неприязни можно было объяснить ревностью, то после истории с храмом личность этого человека прояснилась окончательно, представ в самом неприглядном свете.
Глядя на протянутую Виктором руку, Быков задумался. Он спросил себя, как часто жалел о таких вот моментах, когда шел на компромисс со своей совестью. Пожимал руки подлецам, улыбался негодяям, не разоблачал обманщиков. Не пора ли положить этому конец?
– Нет, Виктор, мы никогда не были близкими друзьями, – медленно проговорил Быков, не отвечая на рукопожатие. – И не будем ими. Мы чужие и очень разные люди.
– Но я все равно благодарен тебе. Спасибо!
Виктор схватил Быкова за руку и крепко сжал ее своей горячей сухой ладонью. Таким образом, примирение все-таки состоялось. И теперь, когда вертолет наконец появился над верхушками деревьев, Виктор на правах друга хлопнул Быкова по плечу и воскликнул:
– Ну вот, дружище! Мы спасены!
Чтобы не смотреть на него, Быков повернулся к Морин и спросил:
– Интересно, как они сумели найти нас так быстро? Ты ведь не могла сообщить им наши координаты…
– Конечно, нет, дорогой, – рассеянно ответила она, не отрывая взгляда от вертолета. – Они сказали, что обратятся к ученым. Все индейские племена сейчас на особом учете. Их местонахождение и перемещения отслеживают со спутников.
«Великая честь, – подумал Быков. – Сначала пришельцы безжалостно истребляют аборигенов, а потом принимаются опекать те жалкие кучки народа, которые уцелели. Вся наша культура построена на человеческих костях, а дороги к храмам омыты кровью».
– Дима…
Быков повернулся на голос Камилы, тронувшей его за руку.
– Что? – спросил он.
Она ответила, но ее слова утонули в усиливающемся рокоте двигателей.
