Гаврила ищет Богдана! Во как!
Так же, как и я.
Гипотеза не стопроцентная, но тоже… имеющая право на существование. Очень может быть, что все эти совпадения случайны, а эта сумасшедшая версия есть плод моего воспаленного воображения, отягощенного паранойей и страстью к поиску замысловатых решений.
Короче, все это надо еще раз переварить и осмыслить.
– Без обид, Гаврила, сейчас не могу, – сказал я, – дела еще есть. Потом… на тренировку надо еще. Давай вечером. Часиков в шесть, ага?
Специально ему завернул про тренировку. В качестве дополнительного мотиватора. Схватит наживку?
– А где вы тренируетесь?
Схватил! Неужели я прав?
– Та когда где! В основном на природе. Было дело, тренировались… в Инкермане. Сейчас часто бываем на Фиоленте, в Казачке, сегодня, скорей всего, будем заниматься… на Херсонесе. Заодно и скупнемся там. Как Учитель решит…
Я выразительно глянул на Гаврилу.
Ну! Давай! Задай этот вопрос! Не нервируй ребенка.
– А как звать учителя-то?
Есть!
Причем спросил так, как бы между прочим. Мол, я-то знаю, но ты напомни…
– Извини, Гаврила. Не могу сказать. Правила у нас такие.
У рыбаков это называется «подсечь добычу». Так, чтобы острый крючок надежнее зацепился за несчастную рыбью губу.
А нехрен раскатывать!
– Лады, Витек. Давай в шесть. Знаешь ведь, куда приходить?
– В «Искринку»?… Ой… В «Приморский»-то? Знаю. Я же говорил.
– Ну, давай пять.
– Бывай, Гаврила. Слушай, а ты никогда почтальоном не служил?
– Ха-ха! А что, так заметно?
– Забей.
– Нормуль! До вечера… Ляпис-Трубецкой.
Начитанный, зараза!
Глава 16
«День простоять да ночь продержаться»
Иногда я так сживаюсь со своим гримом, что напрочь про него забываю.
Полина ошарашенно хлопала глазами и непроизвольно пятилась назад от незнакомого рыжего хулигана, который бесцеремонно подкрался сзади и якобы дружески хлопнул по худющей девчачьей спине. Ну, может быть, чуть сильнее, чем надо было…
Блин. Напугал девчонку.
– Стой-стой-стой. Полина, не пугайся, это я, Витя.
– Ты?
– Я просто… в кружок хожу… театральный. Грим забыл смыть после репетиции. Гляди. Видишь, конопушки оттираются?
– Придурок.
Что мне импонирует в этой девочке – так это способность емко и всесторонне оценивать окружающую действительность. И аргументированно облекать свою исчерпывающую оценку хоть и в лаконичные, но достаточно весомые определения.
– Согласен – придурок. Хуже даже. Извини, что напугал. К тебе можно зайти, умыться?
– У тебя что, во рту вата?
– Угу.
– Какая гадость! Можно, умойся ради бога. Кран во дворе. Слева, увидишь. Я тут на скамейке подожду.
Типичный крымский дворик, сараюшки, подсобки, все заштукатурено-забетонировано, лишь в дальнем углу площадки что-то там зеленеет. Ну и над головой маячат тяжелые гроздья винограда. По запаху вроде «изабелла». Или чернокрымский. Лоза пророщена прямо рядом с водопроводным краном. Неглупо.
Тщательно растерев лицо холодной водой, я прихватил влажной ладонью щепоть земли из-под виноградника и устроил себе СПА-процедуры со скрабом. Это я давно уже приспособился – краски Хейфеца ни одно мыло не берет, дегтярное разве что чуть-чуть. А песок с водой смывает все эти художества в два счета. Вместе с сотнями микронов кожного покрова на лице, впрочем, не страшно – коль надо, регенерируем еще. Ребенок я иль нет?