Полина выразительно на меня посмотрела. Так, как это умеют делать семилетние девочки, – демонстративно поджав губы и насупив брови.
– Это называется «один вопрос» у тебя?
– Ну, последний. П-пожалуйста…
– Не знаю я, что там строили. Там кругом стройки…
– Там – это где?
Девчонка резко остановилась и выдернула свою руку из моей ладони.
– Опять?
– Все-все-все! Ничего больше не спрашиваю. Пойдем.
Она, все еще подозрительно щурясь, медленно пошла рядом. Тут недалеко конечная остановка пятого троллейбуса. Нам туда. И что теперь, идти и молчать? За что мне это все? Вздорная девчонка. Папа-хиппи у нее уже вовсе и не хиппи. А Вуйчик хиппует, насколько я понял. Но папа Полины – строитель, и наш фигурант, по всей видимости, тоже. Слабенькое совпадение, если учесть, что по этим временам каждый третий вхож на стройку.
Почему я стремлюсь слить Вуйчика и папу Полины в одно лицо? Зачем мне надо совмещать несовместимое? Издержки интуиции? Или поиски легких путей? Блин, да это же легко можно выяснить!
– А как твоя фамилия, Полина? Мою ты знаешь – Караваев. А я твою – нет!
– Кравцова, – просто ответила девчонка. – И что поменялось?
Этот ребенок невыносим!
Ничего, блин, не поменялось. Кроме того, что моя версия о твоем папашке катится в тартарары. Сказала бы «Моя фамилия Вуйчик» – и все было бы чики-пуки. А то – Кравцова! На кой ляд мне нужен твой папа-Кравцов? Будь он хоть трижды заслуженным строителем, бывшим хиппи, или кем он еще там в молодости был?
Тем не менее вслух я произнес другое:
– Звучная фамилия. Кравцова. Знаешь, что обозначает?
– Наверное, «красивая». А ты по-другому думаешь?
– Нет-нет, что ты? – поспешил я согласиться. – «Красивая» тоже классный вариант. И к тебе здорово подходит…
– Это уже признание в любви?
Господи! А ведь эта девочка при знакомстве показалась мне такой скромной! Главное, что примечательно, тихой и неразговорчивой. Где ты, прежняя Полина? Кто подменил тебя на этого дьявола с косичками?
– Так… это…
Вот что тут ответить? Зараза мелкая!
– Ладно, можешь не напрягаться. Замуж за тебя никто и не собирается. Так чего там моя фамилия обозначает?
Почему кругом все люки закрытые? Эй, коммунальщики! Вы что, работать начали как положено? Когда не надо…
– «Кравец» – это портной в Малороссии, – без энтузиазма буркнул я. – А «Кравцова» выходит что-то типа его дочери. Или то, что принадлежит портному. Ответ на вопрос «Чья?». Кузнец – Кузнецова. Стрелец – Стрельцова.
– Козел – Козлова, – тут же ухватила идею Полина. – Каравай – Караваева. Так ты что, сын каравая? Или принадлежишь Большой буханке?
– Полин, вообще-то насмехаться над чужими фамилиями…
– А почему тебя зовут Витя, а не, скажем, Колобок? Или Бублик? Знакомьтесь, дети, это Бублик Караваев. А это его братик, Кекс Батонович. И сестричка Плюшечка…
Кажется, я начинаю понимать, почему романтические отношения между мальчиками и девочками начинаются лет с пятнадцати. Да потому что девочки до своего полового созревания просто не доживали бы! В пятнадцать хоть заняться есть чем. В смысле, много разговаривать не особо-то и нужно. Пара комплиментов – и… вперед. А мне-то что делать в свои восемь?
– Троллейбус! Бежим!
Может, тупо удрать от нее? Наверняка я быстрее!
Добежав до остановки, я в надежде оглянулся. Вредная девчонка даже и не собиралась ускоряться. Шлепала себе прогулочным шагом, рассматривая окружающую действительность с легкой полуулыбкой.
Ну, раз так, прощай, Полина!
Я сунулся было в салон троллейбуса и… тут же выскочил из него наружу. Заметил раньше, но дошло только внутри. Это «двойка». А нужна «пятерка». Троллейбус второго маршрута для запланированного путешествия не подходит. А мелкая, наверное, это заметила чуть раньше. И не особо торопилась. Ну все, конец мне…
– Что? Не тот троллейбус?
– Да уж… Гранаты у него не той системы.
