мне Касси морду вылепила!
Обидно мне стало помирать не собой, а кем-то другим. Безвестным слепком не пойми с кого. Жил сталкер по прозвищу Снайпер, легенда Зоны, автор кучи книг о своих приключениях. А помрет хрен знает кто, смазливая морда с обложки.
Досадно мне стало, хоть волком вой. Получается, лишен я права усмехнуться в глаза своим палачам и хладнокровно подохнуть без крика и стона. Достойно, по-сталкерски. Ведь одно дело, если Снайпер так умрёт. Об этом вся Зона говорит будет еще долгие годы, может, даже песню кто-то сложит о том, как я погиб. И совершенно другое, если прикончат «борги» не пойми кого. В лучшем случае кто-то из них перед тем, как выкинуть труп на свалку, процедит сквозь зубы: «А ничего так подох этот биомусор, духовито». И даже «упокой его Зона» не добавит, ибо не пристало истинному «боргу» ради всякого сталкерского дерьма лишний раз язык напрягать.
В чем различие между чувством собственной важности и чувством собственного достоинства? Я вот, например, не знаю. Только первое, благодаря Карлосу Кастанеде и интернет-троллям, Кастанеду не читавшим, но звучное словосочетание подхватившим и растиражировавшим, произносят в негативном ключе. А за второе люди и целые войны развязывали, и на дуэлях дрались, и на эшафот шли с гордо поднятой головой.
В общем, какое-то из этих чувств во мне сильно взыграло, прям до трясучки, до зубовного скрежета. И как раз в голову пришли слова Кречетова: «отдельные живые клетки имеют свойство хранить информацию о всем организме… Соответственно, в клетках твоего тела осталась информация о твоем прежнем лице. То есть, как я предполагаю, тебе не составит большого труда вернуть себе старую физиономию».
Только одна беда – как это сделать, Кречетов так и не сказал.
«Не составит большого труда», ага. Хорошо им, ученым, теоретизировать. Всё пытаются себя шибко умными показать, а нет бы реально годный рецепт выдать. Хотя…
Так. Предположим, моё тело вобрало в себя энергию «фотошопа». И при этом клетки помнят то, каким мое тело было до вмешательства Касси… и избиения «боргами». Только как пробудить эту память?
«Разогрей ладони…»
Голос Касси сам собой всплыл в памяти. Приятный голос. Она умеет сделать его таким, когда захочет. Она под настроение много чего приятного делать умеет…
Воспоминание о Всаднице даже слегка боль отодвинуло на второй план. Но я заставил себя сосредоточиться на руках – и почти сразу почувствовал, как они нагреваются. Но как ими вылепить своё старое лицо, если пальцы сломаны, да и скульптор из меня никакой. Даже зеркала нет, чтобы посмотреть, что получается.
И тут я подумал, что если мои клетки помнят, каким я был раньше, то нужно ли мне вообще что-то лепить? Я представил, что огонь разливается от ладоней по всему телу, исправляя то, что нужно было исправить. Переломы, ушибы, гематомы. И, конечно, лицо, расплавляя успевшую осточертеть мне морду красавца-фотомодели и превращая ее в мою, привычно-хмурую, неприветливую физиономию сталкерюги, на котором словно Зона расписалась знакомой предупреждающей фразой: «Стой! Ведется огонь на поражение!»
Это было очень больно. Хуже, чем от «регенерона-1». В меня словно раскаленного олова несколько литров залили разом. Я и рад был бы заорать, но никак! Огонь изнутри выжег весь воздух в легких… И остановить эту адскую пытку тоже не получилось, хоть я и попытался, потому что всякому терпению бывает предел. Без толку. Безумная энергия внутри меня продолжала своё дело, при этом сознание не желало вырубаться. Мол, заказал лечение – терпи, пациент, получай весь спектр удовольствий в полной мере.
…Я не знаю, сколько времени прошло, когда я обнаружил себя валяющимся на полу в позе раздавленной камбалы. Огня во мне больше не было, но и понять, что со мной произошло, я не мог, потому что болело всё тело. Каждая клетка, которая, мать ее, оказывается, помнит всё. И даже звук поворачивающегося в замке ключа не смог заставить меня пошевелиться, чтобы в соответствии с моментом принять гордую позу несломленного узника.
– Да уж, нехило мы его отделали, – прозвучал задумчивый голос. – Проверь, не сдох?
Крепкий удар ботинком в бок сотряс мое тело, но особой боли не причинил. Зато вернул в реальность. Бывает так – валяешься на полу, словно тряпка, потому что хреново тебе пипец как, и нет сил не то что встать, а даже веки приподнять, чтобы осмотреться. А дадут тебе в бок – и всё как рукой снимает. И уже наплевать тебе на боль, немощь, возможность получить дополнительных трендюлей. Потому что ярость стремительной лавиной накрывает мозг – а дальше работают рефлексы.
Я резко перевернулся и снизу, с пола, со всей дури саданул каблуком своего берца между этих ног, хозяин которых так хорошо умеет бить ими беспомощных пленников.
Я прям стопой почувствовал, как в промежности «борга» смачно хрустнуло. С таким звуком лопается куриное яйцо, уроненное на кафельный пол кухни. Или два яйца, если упадут одновременно.
Здоровенный, плечистый «борг» даже выдохнуть не успел, так кулем и осел на пол, выпучив зенки и держась за промежность. Я очень хотел продолжить, но не стал. Потому что услышал два характерных, хорошо знакомых щелчка – так клацают переводчики огня автоматов Калашникова. Даже говорить ничего не надо, и так понятно, что будет, если я сделаю резкое движение.
