Вскоре я пришел к заключению, что требуется преподать всем некий наглядный урок, и тогда меня осенила гениальная идея: надо самому завести домашнего любимца!
Мы тогда ехали в Ливерпуль, и в начале недели я тайком отправился к своему старому другу Россу, импортеру животных, чтобы посоветоваться с ним. В молодости мне пришлось иметь дело с цирком, и я подумал, что в данном случае могу с пользой применить свои знания. Росса не оказалось дома, поэтому я спросил одного из его служащих, не порекомендует ли он мне домашнее животное, путешествие вместе с которым не доставит удовольствия нервному человеку. У парня отсутствовало чувство юмора, и он сразу же предложил тигра. «У нас имеется прекрасный взрослый экземпляр, – сообщил он, – только что из Бомбея. Свирепый до невозможности. Нам приходится держать его отдельно от всех остальных, потому что, когда мы помещаем его в одну клетку с любым другим тигром, он нагоняет на них такой ужас, что те готовы из шкуры выпрыгнуть».
Такое средство показалось мне чересчур радикальным: я не хотел закончить свое турне на кладбище или в психушке, поэтому попросил кого-то более смирного. Служащий пытался соблазнить меня пумами, леопардами, крокодилами, волками, медведями, гориллами и даже молодым слоном, но ни один из этих зверей не показался мне подходящим. Как раз в тот момент вернулся сам Росс и повел меня посмотреть кое-что новенькое.
«Только что доставили удавов из Суринама, – сказал он, – общим весом в три тонны. Самые прекрасные экземпляры, какие мне попадались!»
Когда я посмотрел на этих змей, мне стало не по себе, хотя опыт молодости немного приучил меня к подобным животным. Они лежали в ящиках, как на дынных грядках, и были накрыты только стеклянной рамой, которая даже не запиралась. Огромная, скользкая, разноцветная масса, сложенная во много раз и свернутая во множество колец. Если бы там и сям не высовывались головы, то можно было бы подумать, что это всё – одна огромная рептилия. Росс увидел, как я слегка отпрянул, и попытался меня подбодрить: «Тебе нечего бояться. При такой погоде они наполовину погружены в спячку. Сейчас довольно холодно, и даже если бы мы их подогрели, они бы не проснулись».
Мне удавы все равно не понравились, особенно когда один из них делал глотательное движение, проталкивая внутрь пищу, которую переваривал в данный момент, – крысу, или кролика, или что-то еще, – и все масса начинала слегка шевелиться, колыхаться и извиваться. Но потом я подумал о том, как мило эти змеи смотрелись бы среди моей труппы, и тут же согласился на предложение Росса взять их напрокат в следующее турне. Один из его помощников должен был приехать к моим рабочим в Карлайл, куда мы направлялись, чтобы забрать их обратно.
Я договорился с железнодорожной компанией и арендовал на эту поездку один из их больших экскурсионных салонов-вагонов, чтобы все члены труппы путешествовали вместе, а не размещались в отдельных купе и не образовывали группировки. Когда они собрались на станции, все были недовольны, но тем не менее никто открыто не ворчал. Накануне я пустил слух, что я и сам еду вместе с ними и приготовил для них «гостинец». Актеры явно ожидали чего-то вроде пикника и буквально засыпали носильщиков и заведующего багажом вопросами, прибыли ли уже мои вещи. Я же из предосторожности договорился с людьми Росса, чтобы мои чемоданы грузили в последний момент, и лично дал на чай кондуктору, попросив его быть готовым отправиться сразу же после прибытия моего багажа. Наш особый поезд шел по расписанию скорого и не делал остановок между Ливерпулем и Карлайлем.
Так как время отправления приближалось, труппа расселась по местам, которые они уже успели занять в салоне; при этом первые из прибывших разместились в самых дальних концах. Вагон оказался естественным образом разделен на два лагеря, а собаки, принадлежащие обоим, находились в центре. Когда помощник администратора объявил, как обычно: «Посадка закончена», последние члены труппы заняли свои места. Тогда вдоль платформы быстро проехала тяжелая тележка, окруженная несколькими мужчинами. На ней стояли два больших ящика с незапертыми крышками, и так как рабочих рук было много, их быстро подняли в салон-вагон. Один ящик поставили напротив двери с наружной стороны вагона, а второй – внутри за входной дверью, которую он загородил.
Затем эту дверь захлопнули и заперли, раздался свисток кондуктора, и мы отправились.
Нет нужды упоминать о том, что все это время собаки лаяли и выли изо всех сил, а некоторых из них с трудом удерживали хозяева, не давая им броситься друг на друга. Кот нашел убежище на полке для шляп и стоял там, шипя и размахивая распушившимся хвостом. Лягушка мирно сидела в своей коробке рядом с хозяином, а крыс и мышей вообще не было видно в клетках. Когда внесли мои ящики, некоторые собаки припали к земле и задрожали, а другие яростно залаяли, и их с трудом удалось сдержать. Я достал воскресную газету и начал спокойно читать ее, ожидая дальнейших событий.
Некоторое время рассерженные псы продолжали лаять, а один из них, мастиф, просто вышел из-под контроля. Его хозяин крикнул мне: «Я не смогу его долго удерживать! Должно быть, в том ящике что-то такое, что его взбесило».
«В самом деле?» – ответил я и продолжал читать.
Затем некоторые члены труппы встревожились; один из них подошел и с любопытством посмотрел на ящик, потом нагнулся, с подозрением принюхался и отпрянул. Это пробудило любопытство остальных, и еще несколько человек подошли и наклонились, принюхиваясь. Потом они начали перешептываться, пока одна дама не спросила у меня напрямик: «Мистер Бенвиль Нонплассер, что в том ящике?»
«Всего лишь мои домашние любимцы», – ответил я, не поднимая глаз от газеты.
«Очень неприятные животные, независимо от породы! – заметила она горячо. – Они пахнут прескверно».
На это я ответил: «У всех свои причуды, моя дорогая: у вас – свои, у меня – свои. Поскольку все члены труппы взяли с собой животных, я тоже решил завести собственных питомцев. Несомненно, вы со временем их полюбите. Собственно говоря, лучше вам начать это делать уже сейчас, так как они, вероятно, с этого момента будут путешествовать вместе с вами постоянно».
