– Я что, снова арестован? – Мой взгляд буравил старика, но тот был непреклонен и вдаваться в объяснения не собирался.
– Нет, не арестован. Это мой приказ.
Завтра предстояло явиться на бал во дворец, наверное, я был единственным нехейцем, удостоенным такой чести. По крайней мере, мне не приходилось слышать от стариков, чтобы кто-то из наших был приглашен на такие мероприятия. Я усмехнулся: все больше и больше врастаю в шкуру нехейца и называю горцев «наши».
Сон не шел, и я ворочался, все время возвращаясь мыслями к прошедшему дню. Теперь, после того, как все прошло, ко мне стал подступать безотчетный страх и сомнения, прав ли я был, так круто заварив всю эту кашу. Все мои поступки с позиции логики нормального человека были верхом глупости и абсурда. Как можно в одиночку бороться с системой? Пусть она насквозь прогнила, но живет и процветает, имеет свою устойчивость и сопротивляется всему, что пытается ее разрушить. А оно мне надо, ломать ее? Не надо. Это я понимал хорошо. Тогда зачем такие проблемы я создавал сам себе? Что меня толкало на эти безрассудства? Приходилось рассматривать ситуацию со всех сторон, но, как я ни анализировал, ответа на свои вопросы не находил. Но не мог упрекнуть и свою вторую, нехейскую сторону личности в глупости. Ведь именно поддавшись моей второй натуре, я поступил так, а не иначе. Вопросы у меня, как всегда, были, а ответов не было. Это как у верующего: не понимаю, но верю. Можно было на этом успокоиться и верить, что все мои поступки продуманны и логичны, и не важно, что я сам их не понимаю. Но ум, растревоженный и мятущийся, требовал хоть какой-то опоры, а ее не было. И это не давало мне покоя. Надо было с кем-то посоветоваться. А мог я это сделать только с княгиней Новоросской дамой Хомо Шизой. Там, в ее дворце, она открывалась мне с неожиданной стороны и всегда давала мудрые советы. Я пожелал встретиться с ней и потерялся.
Меня окружила темнота, и кожей лица я чувствовал прикосновение легкого ветерка. Скоро мои глаза привыкли к темноте, и, осмотревшись, я увидел большой пруд, небо, усеянное звездами. На песке сидела молчаливая Шиза. Она смотрела на воду и не оборачивалась.
– Привет, ваше высочество. – Я присел рядом и тоже уставился на воду, краем глаза косясь на профиль девушки. – Вот пришел посоветоваться, – ляпнул я, не зная, как прервать молчание.
Она повернула ко мне голову и улыбнулась.
– Ты хотя бы соврал, что соскучился. А то явился без предупреждения, нарушил мой покой и говоришь, что пришел посоветоваться.
– Так это… Я действительно соскучился, только дел много. То-се…
– Знаю я твои дела, – прервала она меня. – Ходить по магазинам и морды бить, чтобы потом в тюрьму сесть. – Она повернулась ко мне всем телом и притянула к себе, впившись в губы долгим страстным поцелуем. Потом немного отстранилась. – Вот я действительно соскучилась.
Ее глаза сверкали в ночи, будто подсвечивались фонариком, и в них жила нескрываемая радость. Она искренне радовалась моему приходу, радовалась тому, что я давал ей своим появлением ощущение полноты жизни, и я видел в ее глазах то, что она и озвучила. Она действительно по мне скучала.
– А почему не позвала, если соскучилась? – спросил я и обнял ее за хрупкие плечи, прижимая к себе.
– Девушки не зовут, они ждут, когда парень сам догадается, – ответила она и снова впилась в меня поцелуем, завалив на песок и находясь сверху, уперлась в меня маленькими, но тугими полушариями груди.
Ага, знаю я, как девушки ждут и чего. Сначала внимания, потом кольцо обручальное, потом детей, потом твою зарплату, шубу, машину, путевку на море и что избранник достигнет высот карьеры. А она бы купалась в лучах его славы. Но вместо этого обычно получает малогабаритную квартиру, ссоры с соседями, уборку, стирку и все остальные прелести жизни. А потом, когда она насытится этим сполна и поймет, что мечты так и остались мечтами, озлобится, у нее все чаще начнет болеть голова, она перестанет строить глазки, начнет рычать и будет в раздражении ждать, когда этот козел уйдет на работу и оставит ее в покое. Знаем, плавали.
– Ты дурачок, – ответила она моим мыслям, – мне не нужна твоя зарплата. А размер груди я могу сделать какой захочу, я подстраиваюсь только под твои желания, – жарким шепотом проговорила она мне в ухо и укусила за мочку. – Дети у нас с тобой уже есть. А карьеру ты делаешь такую, что прямо дух захватывает.
– Как есть?! – Меня прошиб пот. – Ты беременна?
– К моему сожалению, я забеременеть не смогу, но у меня есть два приемных малыша и один почти тесть, – засмеялась она.
Ночь выдалась бурная и даже романтическая. Ночь, прекрасная девушка и звездное небо. А утром, как всегда, меня нагло выгнали. Не успел я возмутиться такой бесцеремонности и спросить совета, как мне быть, как открыл глаза и увидел себя в своей комнате.
Постель смята, в воздухе витал запах пота и духов. На стуле напротив молча сидела Эрна. Ее глаза глубоко запали, но в них виделся странный блеск. Была она вся какая-то мягкая, податливая и умиротворенная. «Нет, этого не может быть!» – подумал я, подозрительно рассматривая девушку. Бред какой- то, я что, спал с… Нет, это неправда, лучше об этом не думать, может же страус спрятать голову и воображать, что он в безопасности, а я чем хуже?
Эрна, увидев, что я проснулся, протянула мне чистое белье и смотрела, не отворачиваясь, как я мну его в руках.
– Эрна, отвернись, пожалуйста, мне надо одеться, – попросил я, но как-то нерешительно и несмело.
В ее глазах мелькнуло удивление, но она все же отвернулась. Поглядывая на девушку, я стал быстро одеваться. А Эрна, не глядя в мою сторону, подавала мне штаны, рубашку, камзол. Сапоги, опустившись на колени, надела сама.
– Я получила инструкции, – глядя на меня и почти смеясь, сказала она, поднимаясь с колен, – подготовить сюзерена к выходу в свет. Поэтому идем по
