телепортировался за толпу. Тетушка живо и быстро для своей комплекции скрылась за дверьми зала. Я устремился за ней. Подхватил замершую даму и, подняв, спрятался вместе с ней за драпировками. Там облюбовали уголок не только мы, но и еще одна парочка, совокуплявшаяся в полном экстазе. Экстремалы половые, ну надо же где устроились. Но мне до них в конечном счете не было никакого дела.
– Шиза, давай меняй ей установку! – взмолился я.
– С одним условием, – ответила та. – Ты не будешь приходить ко мне без моего согласия.
– Не буду и с согласия, и без согласия, крошка, действуй, она должна забыть, зачем шла.
– Нет, так не пойдет. Я не хочу, чтобы ты перестал навещать меня. Но это надо делать с моего согласия.
– Договорились, давай уже! – Мне было безразлично, как я смогу наведываться к своему симбионту, меня сейчас не интересовали ее тайны. Не хочет, и не надо. – Она должна полностью забыть о моем существовании!
После процедуры, проведенной Шизой, я оставил тетушку за шторами и вышел из ускорения. Не успел отойти на пару шагов, как из-за драпировок раздался сначала вопль тетушки, а следом визг дамы, занятой интересным делом. Крики не смолкали, а, наоборот, усиливались, к ним присоединилась крепкая ругань мужчины, который заорал:
– Сука, отпусти волосы!
Туда ринулись гвардейцы, стоявшие на часах у ближайшей двери. Они отдернули занавесь и всем присутствующим явили картину, достойную кисти авангардиста-эротомана-новатора. «Тетушка» вцепилась в волосы мужчины и, прижав парочку к стене своим мощным телом, вопила нечто неразличимое, переходя то на бас, то на визг:
– Паскудник! О… уб… бу… На мои деньги! Шлю… про… бу… бу…
Мужчина лет тридцати, стоя со спущенными штанами, выл, ухватившись за талию блондинки, пышная прическа которой виднелась из-под задранной на голову юбки. Сама она склонилась к самому полу и пыталась вырваться из неудобной позы, но, прижатая тетушкой и мужчиной к стене, могла только визжать. Толпа прибывала и с удовольствием наблюдала, как гвардейцы пытались оторвать разъяренную тетку от мужчины. Но та так крепко вцепилась в волосы кавалеру, что потащила его за собой. Тот потащил блондинку, и этот орущий паровозик вывалился почти на середину зала. В зале сначала раздались тихие смешки, затем они переросли в хохот. Троица повалилась на пол и погребла под собой гвардейцев. Все трое были, по-видимому, в шоке. Руки гвардейца ухватили орущую даму за грудь. Дама взвизгнула, наконец отпустила несчастного любовника и, заревев как раненая слониха, вцепилась ногтями в лицо обидчика.
Я поспешил покинуть зал и направился куда подальше. По дороге встретил Гронда, спешащего к месту происшествия. Тот подозрительно посмотрел на меня и спросил:
– Что там за шум? Не твоя работа, студент?
– Нет, мастер! Ну что вы! – Я смотрел самыми честными глазами. – Там кто-то кого-то застал за изменой. Мне так показалось.
– Кто-то кого-то, – проворчал он, – но при этом ты там умудряешься присутствовать. – Все это он сказал, проходя мимо, и, к моему облегчению, скрылся в шумном зале.
– Не только я, – запоздало произнес я старику вслед и продолжил свой бег от неприятностей. Пройдя парочку залов, попал в зал с музыкантами. Здесь было полно молодежи.
«О! – с облегчением подумал я. – Может, здесь затеряюсь».
Встал, как у нас на дискотеках, в сторонке и постарался не выделяться на фоне драпировки стены.
Некоторое время меня не замечали, затем парочка девушек прошла, о чем-то шепчась, мимо. Потом продефилировала в обратную в сторону, бросая на меня мимолетные, но выразительные взгляды. Я вспотел, но продолжал стоять истуканом, понимая, что веду себя глупо и надо уходить отсюда. Но пока я раздумывал, как мне потихоньку смыться, девушки подошли к большой группе молодежи и, оглядываясь на меня, стали что-то говорить.
Через минуту ко мне направилась целая процессия. Впереди шел высокий крепкий брюнет с усиками, как у Петра Первого. И я понял, что не успел скрыться. А дергаться именно сейчас было смешно. Шагах в трех парень остановился, окинул мою фигуру оценивающим взглядом. Видно было, что он оценил мой рост, ширину плеч и увидел во мне соперника себе, как альфа-самцу.
– Я тернавье Ошвар риз Крензу.
Тернавье – это старший сын, наследник графа или герцога (еще герцога здесь называли при обращении – риз). Пришлось мне представляться. Сколько ни прячься, а провести вечер, бегая из зала в зал, я уже не хотел. Поэтому вымучил улыбку и представился:
– Барон Ирридар тан Аббаи Тох Рангор.
То, что я выглядел очень молодо, но уже был полноценным бароном, а не баронетом, произвело впечатление. Вожак этой толпы прищурился, не зная, как повести разговор дальше. Но в это время раздался голос кого-то из свиты тернавье:
– Да это тот самый дворянин, который поссорился с тернавье Бушелом и его компанией в трактире и избил их. Мне отец говорил, что его за это арестовали. Потом была какая-то смута в тюрьме, и его, видимо, выпустили. Точно, я хорошо помню, отец просил еще узнать, кто такой этот Аббаи. Не вангорская фамилия.
