– Нет. Не ты. То, что произойдет, случится не из-за тебя, и не по твоей вине, но в связи с тобой. Не знаю, как объяснить лучше.
– Случится нечто плохое?
Я не могу врать, когда гадаю.
– Да.
– Я смогу помочь?
Хотя бы немного смягчу…
– Не вижу. Возможно.
Она тронула мою руку.
– Владя, огромное спасибо тебе.
Я не сказал ничего радостного и не выяснил ничего отчетливо, но хорошо понял, за что она благодарит. Алена сама предчувствовала нечто подобное, ей стало легче от того, что кто-то чувствует то же самое.
Из кустов вышел Дим. Он возник внезапно, а мы с его женой молча глядели друг на друга, и впору было сострить на тему: «возвращается муж из командировки…». Прежде, чем я раскрыл рот, ладья небрежно так бросил:
– Владька, идем со мной на минутку.
Это вышло у него совсем спокойно, буднично, так что я поежился от предчувствия. Когда отошли, спросил:
– Дим, что случилось?
– Нам с тобой нужно ехать. Желательно, без шума.
Дим молчал очень долго – от Десны до Вышгорода и потом до Оболони. Я понимал, что ему есть о чем молчать, и не прерывал. У Петровки он заговорил сам:
– Мы едем на Машиностроительную улицу, в какую-то типографию. Найден еще один труп.
– Покончил с собой?
– Откуда знаешь?
– Ты сказал: ЕЩЕ один. Обычную жертву убийства ты не поставил бы в ряд с Петровской.
– А, ну да… – рассеянность Дима подтверждала, что он очень занят своими мыслями. Но о чем можно думать, еще не видев тела?.. – Теоретически он – самоубийца. Найден мертвым в полуподвале с решетками на окнах и с дверью, запертой изнутри на засов.
– А в чем подвох?
– Видишь ли, я не верю, что человек мог выдумать такой способ самоубийства.
– Какой?
– Увидишь.
Внезапно я понял, что теперь и мне есть о чем подумать. В пятницу, последний рабочий день, в типографии были люди. Значит, этот человек покончил с собой вчера. Или даже сегодня утром. Как Дим узнал об этом так быстро?
– Тебе кто позвонил?
– Сан Дмитрич.
– Но Машиностроительная – не наш район. Почему Сан Дмитрича занесло на «чужой» труп?
Дим хмыкнул.
– Я не совсем «закрыл» Петровскую, как и ты. На всякий случай внес ее в сигнальный список. Не думал, что аукнется, но на всякий…
Ага. Менты Соломенского района нашли аналогичное дело в сигнальном списке и вызвали Сан Дмитрича, а тот уже нас. Но раз есть аналогия, то… Я тоже замолк.
В доме, к которому мы подъехали через четверть часа, располагалось издательство. На первом этаже – редакция, в полуподвале – типография. У подъезда собралась кучка людей: кто-то в форме, кто-то в штатском. Лица у всех растерянные, даже ошарашенные, кроме нашего капитана Прокопова. Он первым выдвинулся нам навстречу с деловитым и хмурым видом, сразу же повел в подъезд, не задерживаясь возле людей.
– Знакомства потом, сперва посмотрите. Хочу ваши мнения.
Несколько ступеней вели в полуподвал. Тяжелая железная дверь была открыта, кусок железа на уровне засова вырезан автогеном. Здесь Сан Дмитрич остановился.
– Значит, так. Жертву зовут Березин, Иван Березин. Пятьдесят один год, работал редактором, не женат. Сегодня утром сюда явились печатники на внеплановую смену. Нашли вот эту дверь запертой изнутри и быстро убедились, что заперт не замок, а засов. Звонили, стучали – без ответа. Тогда заглянули с улицы в окно, рассмотрели тело и вызвали милицию.
– Где труп?
