– А что говорил?
– Ничего конкретного.
– Так скажи, черт возьми. За этим же вас и вызывал!
– Сан Дмитрич, не серчай. Нам о многом подумать нужно. Но как рабочую версию предложу: принуждение к самоубийству.
Глаза следователя становятся круглыми, как монеты.
– Как, черт возьми? В момент смерти Березин был один! А будь с ним еще кто-то – все равно, как? Чем нужно пригрозить человеку, чтобы он сам отхватил себе руки?
– И, тем не менее, очень советую пока отрабатывать мою версию. Отслеживайте его контакты, особенно – напряженные. Ссоры, конфликты, непонимания. Все, с кем он говорил. Все, с кем не говорил, но косо смотрел. Все, на кого даже не смотрел, но о ком хоть слово сказал при свидетелях.
– Да понял, понял. Но Дим, очень жду вашего отчета. Не представляешь, как жду.
– Сан Дмитрич, сделаем, что можем. Владя, идем на совет.
…Он повел меня за локоть – почему-то не на улицу, а вверх по лестнице, на третий, четвертый, пятый этаж. Остановились у самого выхода на чердак. Здесь было тихо и пыльно, пахло окурками.
Дим сказал:
– Уезжать рано, но не хочу, чтобы нас слышали. Владя, дело такое. Я подозреваю, что его сбили.
– Что?..
– Ну, сбили, черт! Путем пситехнического влияния вынудили совершить действия, которые привели к его собственной смерти! Ты что, совсем младенец?
– Прости, – буркнул я.
И не окончил: прости за то, умник, что я тоже кое-что знаю! Окончил Киевскую академию пситехники – лучшую в Восточной Европе; с первой попытки получил ранг слона. И я уж как-нибудь отличу реальность от сюжетов бульварных романчиков и низкосортных шпионских боевичков!
– Это ты прости, – сказал Дим. – Я в одури немного. Свинячество.
– Да ничего. Просто пошутил ты не вовремя.
– А я не шутил. Я действительно подозреваю, что его сбили.
– Но это же киношные трюки! Пситехник-супермэн силой мысли порабощает людей, а неугодным взрывает мозг. Бред. В реальности так не бывает.
Ладья потер шею и усмехнулся с горечью.
– В том и дело, что в реальности не бывает. В нашей с тобой реальности – ну, в той, где шашлыки, медэкспертиза, угрюмые следователи, подростки на антидепрессантах, бандитские разборки, контрабандный бензин, педофилия – нет, не бывает. И в той реальности, где пси-тех-академии, проективные методики, невербалика и эриксонианские гипнотизеры – не бывает тоже. Но есть такая особая реальность… ее в реальности-то и нет… однако, скажем, МОГЛО быть так, что кто-то как-то попробовал использовать пси-тэ для убийства. Могло быть и так, что это оказалось эффективно.
– Стоп. Ты знаешь что-то или фантазируешь?
– Понимаешь, Владя, это такая тема, о которой нельзя что-то знать, а можно только фантазировать. Случись оно так, что кто-то узнал бы что-то наверняка, – тогда нас, пси-тэ, простые смертные возненавидели бы и в короткие сроки передушили, как крыс. Подушками по ночам. А потом единогласно признали бы самоубийством. Ведь если бы знал социум, что есть люди, способные уговорить ближнего выпить стакан кислоты или отрубить самому себе руки, – по-твоему, смирился бы социум с этим фактом?
– И, тем не менее, ты что-то знаешь?
– Я фантазирую. А прежде слышал чужие фантазии на эту тему.
– Что слышал?
– Например, слыхал я байку, будто есть два эффективных метода принудить человека к самоубийству путем разговора и энергетического контакта. А также один метод – без вербальной компоненты. Был «ящик», который это исследовал. Результаты, естественно, засекретили. И сам факт существования «ящика», и вообще все факты, какие только были. Остались байки.
– Знаешь… слышал, как эти методы действуют?
– Слышал только их названия. «Маячок», «три минус один», «конструктор».
– А что-то еще слышал?
– Я представлял себе, что уровень подготовки для этого должен соответствовать ферзю или ладье.
Я посмотрел на Дима очень, очень новым взглядом, и очень осторожно спросил:
– Раз уж ты фантазировал о таких способностях… Ты случайно не воображал, что и сам наделен ими?
Ладья расхохотался – нервно, но искренне.
– Владька, что ты! Я не киллер, боже упаси! Поверь на слово старому другу! Ну хочешь, мамой поклянусь!.. И обо всей этой теме я и вправду ничего
