просто дарю любовь.
Вот такая она, наша Мария…
За Невой места пошли свободные от последствий Выплеска. И как следствие – более опасные (не для нас опасные, конечно). Волна зонных аномалий прошла стороной, но взамен восточные районы области затопила волна другая – толпы обезумевших беженцев. Разумеется, нашлись желающие погреть лапки на чужой беде. Шныряли банды вооруженных мародеров, лжепроповедники бойко дурили головы, вербуя неофитов в секты – и в новые, свежесозданные, и в старые, обретшие второе дыхание.
Власти ситуацию не контролировали от слова «никак». В крупных населенных пунктах еще сохранялась видимость прежних порядков: стояли гарнизоны, висели триколоры на госучреждениях, но и там, чтобы «порешать вопрос», люди зачастую шли на поклон не к чиновникам, а к главарям шаек, именуемых «дружинами самообороны». В деревнях и в лагерях беженцев, разбитых в чистом поле, даже номинального двоевластия не было, бандиты единолично правили бал.
Разбираться со всей этой помойкой не хватало времени – ни сейчас, во время нашей с Марией миссии, ни вообще.
Учитель лишь следил, чтобы среди толпы самозваных проповедников и пророков не появлялись сильные аномалы, способные натворить дешевых «чудес», смутить умы и переманить паству бурно растущей Общины Чистых.
Община сейчас ничем, кроме названия, не напоминала те немногочисленные коммуны девственниц, что существовали в изоляции от мира. Проект вступил во вторую фазу: запертые двери широко распахнулись, принимая всех желающих, вне зависимости от их возраста, пола и сексуального опыта.
Желающих хватало. Еще бы, ни одна обитель не была разрушена при Выплеске, ни одна послушница не пострадала… Поневоле поверишь, что Община находится под покровительством высших сил.
Люди верили, шли, приводили детей, несли деньги и имущество, отписывали земельные участки под строительство новых обителей… Храмы традиционных конфессий пустели: и в самом деле, кого заманишь обещанием райского блаженства после смерти, если Ад пришел на землю при жизни, сейчас, и надо от него как-то спасаться.
Переломный момент наступил, когда в Общину потянулись люди значимые. Вернее, считавшие себя таковыми. Элита, сливки обреченного на гибель мира. Бизнесмены, крупные чиновники, политики… Ну, к последним у меня вопросов не возникало: эти объявят себя верующими в кого угодно, в любого Мумбу-Юмбу, если паства Мумбы-Юмбы составит значительную часть электората.
Не знаю, что думал на сей счет Учитель, но мне не раз приходила крамольная мысль: запущенный им процесс создания псевдорелигии вышел из-под контроля. Неофиты сами сочиняли священные тексты (безбожно перевирая и перетолковывая известные им обрывки информации об Учителе и нас, его учениках, и не брезгуя плагиатом из Библии, Корана и Торы), сами разрабатывали все более усложняющиеся ритуалы, формировали духовенство со сложной иерархией.
Доходило до смешного. Чистые из Зеленогорской обители собрались предать меня (меня!) мучительной смерти. Как лже-Петра, не знающего основ священного канона. Я, конечно, вправил им мозги на место, но случай показательный.
Успел произойти и раскол. Лодейнопольские еретики, проповедовавшие догмат о первородстве Зоны над Учителем при нынешней их равновеликости, были осуждены Сосновоборским собором, но не раскаялись и продолжали раскольническую деятельность.
Учитель не обращал на всю эту возню внимания. Община продолжала делать свое главное дело – просеивала неофиток, отбирая тех, кому предстояло отправиться в Потаенную обитель. Все прочие аспекты деятельности Чистых, по его мнению, не стоили разговора. Чем бы дети ни тешились…
– Сделаем привал, Петр.
– Ты устала? – удивился я.
– Посмотри на свои ноги.
– М-да-а…
Привычка отключать боль, полностью снимать усилием воли болезненные ощущения сыграла со мной дурную шутку. Кроссовки практически развалились, ноги кровоточили, а я шагал и не замечал.
Зря вообще связался с кроссовками… Представил, как придется отшагать сотню с лишним верст в «берцах» (кому приходилось, тот поймет), – и сменил обувь на более легкую. И, как оказалось, менее долговечную.
– Дошагаю, – решил я по завершении осмотра. – Хоть босиком, а дойду. Осталось-то километров тридцать.
– Не годится, Петр. Про Семена-чудотворца рассказывают вещи поразительные… Мы оба должны быть в форме, когда столкнемся с ним.
– Знаю я эти слухи… Столько всего слышал, например, про себя, любимого. Все надо делить на десять.
– Боюсь, здесь не тот случай. Он действительно сильнейший аномал, не знаю уж, как избежавший нашего внимания. И окружен тысячными толпами одураченных поклонников.
– Да хоть стотысячными… Разбегутся, как напуганные тараканы.
– Разве мы посланы их разогнать? Мы должны показать им истинный путь, отвратив от ложного. Негоже делать это босиком и оставляя за собой кровавый след на земле.
