посольства… И столь же спонтанный ночной визит Лены в отеле «У погибшего сталкера» – тоже работа Горгоны. И медсестрички в госпитале, пачками вешавшиеся на шею знаменитому сталкеру Питеру Пэну…
Вешались, да. Только не своей волей… Под воздействием жесткой суггестии. Она их тупо насиловала, причем моим членом.
Лишь Илона, секретарша Эйнштейна, была со мной сама, по своему желанию и выбору… Горгону этот факт бесил несказанно. Мне в моих штудиях показалось, что она была близка к мысли об убийстве Илоны. До конкретики дело не дошло, Эйнштейн и его китайские дружки успели раньше. Но факт показательный…
И вот с ЭТИМ я собирался провести остаток дней своих?!
Да, собирался. И сейчас собираюсь. Потому что понимаю: близняшек я смогу вернуть, только если с их матерью у меня все будет идеально. И у нас все станет идеально, не будь я Питер Пэн!
Только она в нашем идеальном браке окажется не совсем прежней Горгоной… Новой, улучшенной версией, Горгоной 2.0.
Никакой отсебятины, упаси боже… Просто я ее реально подтяну до того совершенного образа жены и матери, что она много лет транслировала мне прямиком в голову… Хотела казаться такой? Такой и станешь, и не придется тратить время и силы на суггестию. Хотя не уверен, что ты останешься к ней способна, к суггестии. Сохранившихся у меня умений Петра-примаса хватит, чтобы избавить тебя от этой вредной привычки. Он, Петр, и не таким мозги вправлял…
– Здорово я придумал, правда, Натка? Ты согласна? Приступаем? Можешь ничего не говорить и даже не кивать, я и без того знаю, что молчание – знак согласия.
Вот так дела…
Нырнув во второй раз в мозг Горгоны, я не обнаружил тех воспоминаний, с которыми только что работал. Нет никаких – ни первозданных, ни искаженных вследствие моих исследований. Как корова языком слизнула всю эпопею с ее любовником и моими любовницами, вообще все события минувшего года, начиная с поздней весны тридцать второго…
Оно бы и ладно, ни к чему такие скелеты в шкафах в нашей будущей гармоничной семейной жизни. Но получается, что коррекция воспоминаний мне теперь недоступна. Прочитав, я их затем – вне зависимости от своего желания – стираю, как ластиком…
В общем, мои способности ужались до тех, что имела Горгона к моменту атаки наемников на Новую Голландию: тогда, насильно вскрывая память пленников, она заодно уничтожала ее.
Ладно, задуманное мною все равно выполнить можно. Придется лишь ампутировать ненужные воспоминания, причем без репетиций и пробных попыток – сразу создавать чистовик обновленной Горгоны.
И я приготовился пустить в дело ментальный «скальпель». Но довольно скоро сообразил: инструмент здесь нужен другой, слишком все запущено. Ампутационная бензопила пригодилась бы. Техасского образца…
Тот, кто думает, что воспоминания в человеческом мозгу хранятся ровными слоями и каждый слой датирован своим годом и лежат те слои строго по ранжиру, – кто так думает, тот не понимает, как устроена человеческая память. Под людскими черепушками царит такой бардак, что диву даешься. Словно обширный чердак заполняли воспоминаниями-мячиками, зашвыривая их снаружи, через окошко: куда мячик закатился, там и лежит, без системы и порядка.
Разобраться в этом бардаке хозяину помогает то, что айтишники именуют «tags».
Только мнемоническими тегами служат не обязательно слова. Что угодно может послужить: визуальный образ, например. Или даже характерный запах…
Моя путеводная нить в этих авгиевых конюшнях, мой тег, – физиологическое, сродни оргазму, удовольствие, которое Горгона испытывает, когда в очередной раз ломает кого-то, подчиняет своей воле.
Забираюсь все дальше, все глубже, в надежде раскопать самый первый раз, начальную точку, исток этого мерзкого чувства. Выкорчевывать – так уж все, до конца, с корнем. Вернее, со всей корневой системой. Если какой-то оставленный, позабытый корешок пустит побеги, второй попытки у меня не будет.
По ее осознанным воспоминаниям, впервые Натали испытала это чувство – для нее восхитительное, волнующее – в шестилетнем возрасте. Беда в том, что есть еще воспоминания неосознанные, вроде как позабытые, но способные неожиданно вынырнуть и изгадить все результаты моих трудов…
Ладно, сейчас поглядим на ее «инициацию». На истинные впечатления того дня, а не на то, что ее сознание способно вытащить наружу спустя долгие годы.
