Кодла действовала слаженно, чувствовалось, что у нее изрядный опыт в таких делах, а на счету не одна победа. Вист, как стоял, так и остался стоять, сверля взглядом чужака, и в то время его костлявая, перевитая венами кисть, словно сама по себе, нырнула в карман и с опасной ловкостью выскользнула обратно. В руке тускло блеснул остро заточенный клинок. Напряжение тугой петлей сжало горло обитателям камеры, знавшим, что сейчас прольется кровь, за исключением двух шакалов, ходивших в шестерках при Висте, которые чуть ли не скандировали:
– Режь его, гада! Режь, Вист! Его уже в аду заждались!
Чужак слепо прошелся по их лицам взглядом. Сейчас его взгляд был несколько иным – запоминающим и холодным, но что им было до него, когда этому ненормальному осталось жить от силы несколько минут, после чего его душа предстанет перед господом богом. Толпа зэков замерла в ожидании реакции чужака на угрозу. Ожидали вопля ярости, исказившегося страхом лица или грязных жестов, но почему-то никто не обратил внимания на напрягшееся тело, готовое к бою. Рефлексы бойца в теле человека с потухшими глазами после долгой дремы проснулись и теперь были готовы к отражению любой атаки.
Как только подручные Виста стали окружать чужака, большая часть заключенных забралась на верхние нары, преследуя сразу две цели: сверху лучше видно и подальше от кровавой схватки, которая сейчас развернется в камере.
Щербатый, скалясь гнилыми черными корешками передних зубов, шумно сглотнув слюну, стал обходить новичка слева, в то время как Рябой, верзила с избитым оспинами лицом, двинулся прямо на него. Их маневр должен был скрыть действия третьего бандита с вытянутым лицом, смахивающим на лошадиную морду, который, стараясь не привлекать внимания, зажав в руке осколок заточенного бутылочного стекла, стал осторожно заходить психу за спину. Вист, на правах вожака, остался на месте. Злобно скалясь, он с интересом наблюдал за разворачивающимися событиями, ни секунды не сомневаясь в победе своих подручных. Три против одного – что тут еще можно сказать? Аминь! Напряжение в камере сгустилось до предела, когда сзади за спиной ничего не подозревавшего чужака сверкнул осколок заточенного стекла.
Казалось, исход был предрешен, но в следующую секунду каблук тяжелого ботинка левой ноги психа врезался в пах «лошадиной морды». Удар оказался настолько стремительным, а дикий, почти звериный вопль, полный боли, оказался настолько неожиданным, что не только заключенные замерли от подобной сцены, но и нападавшие бандиты, чем не замедлил воспользоваться «псих». Молниеносный удар ребра ладони сокрушил гортань Рябого. Хрипение заваливающегося подручного словно разбудило главаря, который неожиданно осознал, что если в эту секунду он ничего не предпримет, потом будет поздно. Почему эта мысль пришла к нему, здоровому мужику с ножом в руке, не раз выходившему победителем в подобных схватках, он не знал. Животные инстинкты подсказали ему, что сейчас он нарвался на крупного, матерого зверя, не чета ему, но поверить, что для него все кончено, это в голове у него не укладывалось. Он не может проиграть! Отчаянно рванувшись вперед, главарь выбросил руку с ножом. Сейчас он увидит, какого цвета кровь этого… Клинок со всего маху вошел в плоть, но это была не печень чужака, а спина его подельника Щербатого, за долю секунды до этого сбитого с ног тяжелым ударом кулака. В следующую секунду два тела с треском столкнулись и полетели на пол. Пока Вист, хрипло ругаясь, пытался выбраться из-под агонизирующего тела Щербатого, смерть продолжала собирать жатву. Мягкое, почти кошачье движение в сторону, и в следующий миг нога чужака мощным ударом смяла грудную клетку «шакала», который настолько был оглушен происходящим, что не сумел оценить опасности, оказавшись поблизости от зверя. Стоявшие рядом заключенные сразу кинулись в разные стороны, стараясь убраться как можно дальше от страшного убийцы с пустыми глазами. Кто-то, не выдержав напряжения уже начал подвывать от страха, а один из зэков, упав на колени, почти в истерике, срывающимся голосом начал призывать господа унять слугу нечестивого. Тем временем последний «шакал», после бесплодных попыток спрятаться за спинами сокамерников, которые отбрасывали его каждый раз назад, залез под дальний лежак и там замер неподвижно. Вист, получив, таким образом, несколько секунд передышки, сумел спихнуть с себя труп и сейчас, сидя на корточках, судорожными движениями пытался вытащить нож, но клинок на всю длину вошел в тело, а короткая рукоять, залитая кровью, просто скользила в его руке. Во время очередной судорожной попытки он вдруг понял, что время, отведенное для жизни, кончилось. В двух метрах от него стоял этот ненормальный убийца. Его неподвижность должна была успокоить Виста, но вышло наоборот, как все непонятное, она напугала его так, что он был уже готов пасть на колени, унижаться, вымаливая жизнь. Сейчас чужак представлялся в этом грубом, тупом уме громилы чем-то вроде ангела смерти. Неужели никто не видит этого? С трудом, оторвав глаза от пустого взгляда убийцы, он посмотрел по сторонам. Может, кто-то придет к нему на помощь? Но взгляды заключенных, еще полчаса назад подобострастных и трусливых, сейчас светились злорадством и ненавистью. К нему. Это было равносильно смертному приговору. Выхода не было. Сознание перемкнуло. Уже не осознавая, что делает, словно подброшенный пружиной, он прыгнул на чужака.
– А-а-а-а!
В следующее мгновение удар ноги протаранил грудную клетку бандита. Уже мертвое тело отлетело к стене и там мягкой грудой скользнуло на пол. На какое-то время в камере восстановилась идеальная тишина, люди боялись даже дышать. Что этот безумец предпримет? Остановится или будет убивать дальше? Более умные из них, такие, как Сэм, не настолько оцепенели от страха, чтобы не попытаться оценить возможную расстановку сил. Пока сознание грубых и ошарашенных людей пыталось переварить смерть пятерых человек в считаные минуты, тишину разрезал вопль боли очнувшегося «Лошадиной морды». До этого бандит находился в шоке и не воспринимал окружающего, но теперь его прорвало:
– Вист, не убивай его совсем! Дай его мне! Дай гада!
Зэки, все как один, перевели взгляд с корчившегося от боли «Морды» на труп Виста. Сумасшедший убийца, до этого стоящий неподвижно, быстрыми, мягкими движениями приблизился к «Лошадиной морде». Тот, почувствовав движение около себя, приподнял голову, затем попытался привстать, но стоило ему увидеть, кто перед ним, глаза бандита округлились от страха, а горло выдало вместо слов невнятное хрипение. В следующую секунду резкий удар
