непосредственностью она перескакивала с одной темы к другой. – Цепочка на самом деле золотая? А как ты меня нашел?!
Еще минуту назад ее глаза были полны горя, теперь снова стали живыми и любопытными, а голосок звенел веселым колокольчиком.
– Послушай, маленькая, ты меня совсем засыпала вопросами. Я тебе на все отвечу, только сначала задам один вопрос тебе.
– Только один?! – при этом она лукаво улыбнулась. – Неужели тебе неинтересно, как я тут живу?
В этот момент мне показалось, что сквозь черты маленькой девочки проступили черты юной женщины. Я улыбнулся ей в ответ.
– Ой, Джон, какой ты хороший! – она радостно всплеснула ладошками. – Я так рада, что ты приехал! Так какой вопрос? Джон, говори быстрее!
– Маленькая, тебе тут нравится?
На ее лицо словно тень набежала. Взгляд опустился в пол, маленькие губки плотно сжались. Нетрудно было догадаться, что ее предупредили, как отвечать, когда зададут подобный вопрос.
– Тебе по-честному, Джон? – голос ее стал опять тихим и глухим.
– Мы с тобой друзья, Луиза, не правда ли? Если это так, то мы ничего не должны скрывать друг от друга, – я говорил это спокойно, но нехорошие предчувствия уже охватили меня.
– Мне здесь плохо, Джон. Очень плохо, – это было сказано так тихо, что я едва расслышал.
Я испугался, что она снова расплачется и попросит, чтобы я забрал ее отсюда. Подобный вариант мне приходил в голову, но только как исключительный, когда не будет другого выхода. Но она молчала. Я почувствовал облегчение и одновременно злость. На нее. Она только что, сама не сознавая этого, переложила на мои плечи принятие решения. С одной стороны, я был наслышан о жестоких нравах подобных приютов и не сомневался в ее словах, а с другой стороны – в мой образ жизни никак не вписывалась маленькая девочка.
«Мать твою! Да я понятия не имею, как обращаться с детьми! Ее же, наверное, надо кормить по распорядку, спать укладывать вовремя, а я… – Мысли заметались, как стая испуганных птиц, но моя растерянность продолжалась недолго, с минуту. – Черт возьми! Чем я только думаю! Да она несколько дней побудет со мной, пока не удастся устроить ее в нормальное место. Ты же не забыл, парень, что именно эта девочка спасла тебе жизнь». – Подобным доводом я пытался оправдать решение, к которому уже подошел, но все еще никак не мог окончательно решиться.
– Все плохое уже позади, малышка. Я забираю тебя отсюда.
– Ой! Я не верю! – ее личико осветилось таким счастьем, что на какое-то мгновение стало прекрасным, несмотря на уродливый шрам. – Это правда, Джон?! Правда?!
– Правда. Иди, собирайся, малышка.
– Джон, я быстро, – она, крутнувшись на месте, уже сорвалась на бег, как неожиданно резко затормозила и снова развернулась в мою сторону. – Джон, ты же не уйдешь? Не бросишь меня здесь, правда?
– Клянусь тебе в этом, маленькая леди! – я говорил бодро и весело, а самого душила злость на подонков, которые могли плохо обращаться с этой милой девочкой. – Кстати, кого тут надо поблагодарить за заботу о тебе?
Она замялась, не зная, что сказать. Врать ей не хотелось.
– Может, твою воспитательницу?
– Нет. Она… плохая! – при этом она прикрыла ладошкой рот и чисто рефлексивно оглянулась по сторонам. – И ее муж. Мистер Твин. Он наказывает нас.
– Наказывает? За что?
– За плохое поведение. Мы ничего плохого не делаем, а он все равно нас бьет розгами. Говорит, что делает так исключительно в воспитательных целях.
– Хорошо, маленькая. Теперь еще один вопрос: наверное, мне надо подписать какие-нибудь бумаги, чтобы тебя забрать?
– Управляет нашим приютом миссис Агнесса Фридман.
– Будешь ждать меня у кабинета миссис Фридман. Договорились?
– Обязательно, Джон! – это она выкрикнула уже на бегу.
Выждав минуту, я отправился за ней следом. Мимо меня прошла группа девочек, одетых во все серое, а оттого смахивающих на маленьких мышек, во главе с сухопарой особой в лиловом платье. Лицо у воспитательницы было довольно приятным, но все портили брезгливо поджатые губы и надменно вздернутый подбородок. Весь ее вид говорил миру о том, какую тяжелую ношу она взвалила на свои хрупкие плечи, пока другие словно мотыльки порхают по жизни. Похоже, она была из тех людей, чей девиз звучит так: «Я страдаю за вас, люди!» Не люблю таких людей и не обратился бы к ней, но никого другого просто не было. Остановившись, я вежливо кивнул, прикоснувшись рукой к полям шляпы, после чего спросил:
– Извините меня, мисс, но вы не могли бы мне подсказать, где можно найти мистера Твина.
Она обежала меня строгим взглядом, после чего, решив, что я все-таки достоин ее внимания, сказала:
– В конце коридора. Дверь с медной ручкой, в форме головы льва.
Я ожидал увидеть дюжего мужика со злобной физиономией, а в кабинете оказался полный мужчина в хорошо сшитом сюртуке, что-то увлеченно
