переглядывались. Тогда имам засучил рукава рубахи, затянул пояс, поднял над головой саблю и в последний раз обратился к своим воинам: «Ну, друзья, до свиданья там, пред судом Всевышнего!»
Гази-Мухаммед ринулся на солдатский строй. Поначалу его напор и ярость привели наступавших в замешательство, но скоро имама подняли на штыки.
Шамиль, видевший смерть мюршида (учителя), предложил оставшимся последовать его примеру и если не прорваться, то хотя бы умереть с честью, в открытом бою священной войны. Охотников идти на русские штыки не нашлось. Теперь уже Шамиль готовился к одиночной вылазке. Сильный и ловкий, он далеко прыгнул из башни, оставив позади солдатскую цепь, опутавшую горское укрепление. Поднявшись после прыжка, Шамиль бросился бежать, однако его успели настичь трое солдат. В неравном бою Шамиль сразил преследователей, но и сам получил рану — тяжелый удар трехгранного штыка в бок. Истекая кровью, беглец сумел скрыться в одном из тайных горных проходов. Шамиль здесь родился и вырос, он знал каждую ложбинку вокруг родного селения.
Кроме него, из башни спасся лишь один горец. Он занялся раной Шамиля, заснувшего в изнеможении…
Аул Гимры расположен высоко в горах. В этих местах почти невозможно земледелие и скотоводство. Зато местные жители взращивали сады и виноградники. Недаром территория, на которой находится Гимры, называется Койсубулу или, иначе, — Хиндадал, что в переводе означает «место, где есть фрукты». «В пшенице, сене и дровах койсубулинцы терпят недостаток, — писал кавказовед Адольф Берже. — Первую они покупают, или лучше, выменивают у мехтулинцев, шамхальцев и кумык на фрукты. Оружие они получают из Акуши». Кроме этих особенностей хозяйственного устройства, селение ничем не выделялось на фоне остальных дагестанских аулов. Та же патриархальная атмосфера, тот же неторопливый ритм жизни, те же традиционные устои и консервативные нравы.
Трудно поверить, но еще два десятилетия назад историки никак не могли договориться о дате рождения одного из главных героев Кавказской войны. Называли самые разные годы: 1789, 1795, 1796, 1797, 1798, 1799 и 1801. Еще более странно, что правильный ответ, как выяснилось, был известен еще в 1859 году Мирзе Казем-Беку, выдающемуся российскому востоковеду. Изучив исторические документы, ученый пришел к выводу: будущий имам Чечни и Дагестана появился на свет 26 июня 1797 года.
Шамиль рос в обычной дагестанской семье. Его отец был свободным общинником-горцем (узденем), у него была одна жена и небольшое хозяйство. Шамиль был единственным сыном в семье. При рождении он получил имя Али (в переводе с арабского «высокий», «возвышенный»). Ребенок оказался недужным. Болезни постоянно одолевали его. Несчастная мать испробовала все доступные средства: умывания различными растворами, окуривания, смена спального места. Ничто не помогало. В маленьком Али едва теплилась жизнь. Наконец, отчаявшиеся родители пошли на крайнюю меру. Решено было дать сыну другое имя. Так Али стал Шамилем. Одно из значений этого имени — «выпрошенный у Бога». Мальчик быстро пошел на поправку, стал расти и крепнуть.
Шамиль стремился быть первым во всем. Он много читал, удивляя односельчан своими глубокими знаниями. Главной книгой для него был Коран. Историки полагают, что Коран Шамиль начал читать с шести лет. Много времени Шамиль проводил в физических упражнениях и вскоре стал быстрее и сильнее своих сверстников.
Самым близким другом Шамиля стал Гази-Мухаммед. Он был старше на два года и тоже любил книги. В нем Шамиля привлекала взрослая серьезность и даже некоторая угрюмость. Гази-Мухаммед любил уединение. Целые дни он проводил в размышлениях о природе сущего и месте человека в мире. Дабы ничего не отвлекало от глубокой религиозно-нравственной рефлексии, Гази-Мухаммед затыкал себе уши воском. Единственным собеседником, на которого он мог потратить время, был Шамиль. Но их беседы были коротки, а Гази-Мухаммед всегда оставался немногословным. Шамиль как-то сказал, что его друг «молчалив как камень».
Гази-Мухаммеда интересовало только духовное совершенствование, получение новых знаний и мудрости. Его родители посчитали, что такая одержимость книгами до добра не доведет. Они решили женить любимого сына. Гази-Мухаммед расстроил свадьбу, прилюдно заявив: «Я так рано жениться не хочу, так как думаю учиться».
Пример друга вдохновлял Шамиля. В год совершеннолетия, которое у горцев наступает в двадцать лет, он отправился в Унцукуль — большой аул, где преподавали известные исламские богословы. Здесь уже учился Гази-Мухаммед. Наставником друзей-гимринцев стал Джемалуддин Казикумухский. В молодости он служил местному правителю Аслан-хану и руководил ханской канцелярией, но затем решил сосредоточиться на ученых занятиях. Хан не одобрил перемены, произошедшей в Джемалуддине, однако препятствовать ему не стал.
Джемалуддин учил пути к совершенству — тарикату. Основой этого учения стал духовный опыт суфийского братства Накшбандийа. Суфии — это мусульмане-аскеты, которые объединялись в духовные братства (ордена), облачались в одежды из грубой шерсти — «суф». Целью суфиев было непосредственное приобщение человека к Богу, прямое общение с ним. Иначе говоря, постичь истину возможно было через следование тарикату. Единения с Богом они достигали в состоянии экстаза, или озарения. «Слово „суфий“ я определяю очень широко, прилагая его ко всем, кто верит в возможность непосредственного приобщения к Богу и готов ради этого приложить всяческие усилия, дабы достичь того особого состояния, при котором такое приобщение станет реальным, — отмечал британский исламовед Джон Тримингэм. — Вряд ли многих обрадует подобное определение, но мне оно кажется единственным, охватывающим все многообразие людей, связанных с орденами».
