Из проулка раздались шаги. Сейчас, как никогда, я желала, чтобы Атос не послушался меня и пришел на помощь. Монстры тоже тревожно переглянулись. Но звук скребущих по камням когтей заставил их расслабиться. Тот, кто шел к нам, не носил сапог и царапал булыжники лапами. Через пару мгновений на площади появился полуволк. Для меня все чудища были на одно лицо, но я была готова поклясться, что именно с ним я столкнулась в Волчьем саду. Впрочем, полуволк не смотрел на меня и обращался лишь к бобру. Если это и был он, с нашей последней встречи его речь стала чище и четче.
– Министр, докладываю: крайниец схвачен живым. Потеряли десять человек, но скрутили мерзавца. Силы противника обезоружены и нейтрализованы. Все две сотни из стражи города убиты, северные казармы в настоящий момент полыхают – в них заперты королевские новобранцы.
– Что с ока? – сухо поинтересовался бобр.
– Убежала. С какой-то книгой, это заметили наши соглядатаи. Лекарь прикрывал ее побег и положил на это жизнь. – Голос волка дрогнул. – Достойная смерть не для мирянина, но для воина.
– Эти жалкие людишки – не воины, – отрезал бобр-Министр. – Почему вы не прикончили крайнийца на месте?
Полуволк опустил морду. Я все не могла поймать его взгляд, чтобы убедиться, мой ли это знакомец.
– Люди говорят… – глухо произнес он.
– Что говорят? – истерично взвизгнула Фрейлина.
– Всякое. – Полуволк вздохнул. Сейчас он выглядел как обычный сержант, которого распекает высокое начальство. Я повидала десятки таких усталых вояк в Алой Розе. И полуволк всем напоминал хорошего и исполнительного солдата, за тем лишь исключением, что был двухметровым мохнатым чудовищем.
Министр кивнул, предлагая гонцу закончить рассказ.
– Говорят, что девчонка – избранная. Что она убила тысячи наших бойцов, а князья молчат, чтобы не нагнетать панику.
– Какая ересь! – завопила женщина-цветок, но бобр бросил на нее столь испепеляющий взгляд, что та осеклась и испуганно замолчала, покачивая руками-лианами.
– А ты сам что думаешь? – вкрадчиво поинтересовался министр.
Полуволк пожал плечами и неуверенно произнес:
– Я солдат, мне думать не положено. Но если бы мы на глазах наших людей официально казнили этих «избранных», всю их шайку, то развенчали бы мифы об их особенности. Все бы сразу поняли, что это простые людишки – и мрут так же, как и прочие. Повесить их на эшафоте, и дело с концом.
Бобр думал, его осклизлые щеки нервно подрагивали. Решения Министра ждали и Тевий, и Фрейлина, которая из последних сил сдерживалась, чтобы не поделиться своим ценным мнением.
Вдруг бобр резко нагнулся и дернул меня за подбородок с такой силой, что хрустнула шея. Своими звериными глазами он вглядывался в мое лицо.
– А ты что скажешь, глупый человек? Лежишь молча, пока решается твоя судьба. Какой позор для известной воительницы. Разве тебя можно было считать палачом моего рода?
Я могла только играть от противного, надеясь, что ненависть этих существ заставит их спорить с любым моим утверждением.
– Убейте меня прямо сейчас, – глухо ответила я. – К чему тянуть? Пусть монстры даже тела моего не увидят. Безвестная смерть почетнее казни. Вот увидите, обо мне еще будут слагать легенды.
Тевий вновь перенес вес тела на копыто, упирающееся мне в спину, а другое занес над моей головой.
– Позволь размозжить ей череп прямо здесь, друг, – заржал он, обращаясь к Министру. – Гадкий рот, мерзкие речи, а один удар – и останется лишь кровавая каша.
– Нет, – резко ответил Бобр. – Мы повесим их. Вздернем, как преступников. И пусть на это смотрит не только проклятый народ. Все жители этого гнилого города увидят, что ожидает тех, кто не склонит перед нами головы.
С этими словами он развернулся и покинул площадь. Полуволк последовал за ним. Тевий с Фрейлиной переглянулись.
– Он волен решать, – произнес жеребец и опустил копыто на мою голову. Свет померк.
Сознание возвращалось, будто прибой. Сначала я почувствовала резкую вонь, но после миазмов красного тумана она казалась почти родной – гниль и плесень, застоявшаяся вода. Затем я почувствовала холод – камни под моей грудью и лицом были обжигающе ледяными. И лишь потом, когда попробовала двинуться, все тело отозвалось болью, будто меня пару дней подряд лупили палками. Голова гудела, рана, нанесенная копытом Тевия, горела и болела, как проклятая.
– Аккуратнее, Лис, – раздался знакомый голос. – Тебя закинули сюда, будто куль с мукой. Если решишь подняться, делай это медленно.
Я сцепила зубы и приподнялась на локтях в попытке оглядеться. Вокруг было сумрачно, но света из маленького оконца вполне хватало, чтобы я увидела небольшую камеру и обоих моих спутников. Все мы были прикованы к стенам за щиколотки короткими массивными цепями. Слэйто, похоже, так и не приходил в сознание. Атос сидел, привалившись к заплесневелой стене. Его руки и лицо были покрыты ранами, один глаз заплыл.
– Привет, – сказал он.
– Какого Войи, Атос, – простонала я. – Ты должен был уйти из города вместе с Извель! Кто сейчас защитит ее и книгу?