Санька поморщился.
– Я же говорю – поселок. А община… ругательство это какое-то, что ли? Не знаю такого слова.
Валя хотела сказать что-то еще – как я понял по её выражению лица, явно обидное для парня, – но я опередил её, усмехнувшись:
– Людей вы, надеюсь, не едите?
– Не едим, – угрюмо ответил Санька и, надув щеки, буркнул: – Не каннибалы мы!
– Да ладно тебе, не злись! – похлопал я его по плечу. – Шутим мы.
– Шутим… – забубнил обиженно тот. – Что, если богу молимся, то изуверы какие-то, что ли? У нас все по чести. И даже церковь есть.
Хотел я ему напомнить о том, как он повел себя совсем недавно, когда мы в яме сидели, как хвост прижал и спасти человека отказался… да не стал. Какое-то время шли молча, то и дело отворачиваясь от бьющей в лицо метели. А потом вдруг мы увидели впереди возвышающийся холм. Но лишь через некоторое время, расслышав приближающийся монотонный гул, мы поняли, что это и не холм вовсе, а настоящая снежная буря, несущаяся прямо на нас. Через пару секунд нас налетел, срывая шапки, непроглядный снежный вихрь.
От грозного рева пурги заложило уши. Все это длилось считаные мгновения, а потом буря понеслась дальше и скрылась вдали, оставляя после себя клубы поднятого снега, застилающего глаза.
– Что это было? – выдохнула Валя, но ни я, ни Санька не смогли ответить ей.
– Поторопимся, – коротко бросил наш проводник и рванул вперед. Мы последовали за ним.
В ботинках уже вовсю хлюпала вода, а пальцы сковало от мороза. Но меня это мало беспокоило. Я думал о другом: «Доберемся ли мы все же до селения или навсегда сгинем в снежном плену? Искать нас никто не будет. Повезет, если по весне грибники Вознесенского наткнутся на нас, а точнее, на то, что от нас останется». От хмурых мыслей меня отвлек радостный голос Санька.
– Ну, слава богу, дошли. Уж недалече осталось, – сказал он, прыгая с ноги на ногу и похлопывая себя по бокам, чтобы согреться. – Сейчас правим левее, а там и деревенька наша.
– А где ты видишь дорогу? – спросила Валя, пристально вглядываясь в белый горизонт. Конечно же, ничего разглядеть ей, как и мне, не удалось.
– А я и не вижу, – весело ответил Санька. – Просто дымом пахнуло. Знать, наши избы где-то рядом топятся. Скоро уж будем.
– Да ты следопыт! – сказал я. И действительно, потянуло едва уловимым дымком, отчего на душе стало немного теплее. «Не замерзли, дошли».
За разговором мы незаметно преодолели последний рубеж, и перед нами предстал поселок. Устроившийся у подножия холма, походил он на уродливую бородавку, портя своим несуразным видом местность. И сложно было сказать, что в этих сбившихся в кучу, словно стая мерзнущих воробьев, домах было такого отталкивающего. Поселок как поселок. Но я вдруг нутром ощутил накатывающую волну слепой тревоги. Захотелось броситься прочь от этого проклятого места и бежать, пока хватит сил. Я глянул на Валю и понял, что она чувствует то же самое.
– Вот и пришли, – радостно провозгласил Сашка, растирая замерзшие пальцы. – Вознесенское. Уже и буря никакая нам не страшна!
Мы спустились с холма на заметенную снегом тропинку, утопая по колено в сугробах, кое-как дошли до первых домов. Пахнуло печным дымом и чем-то кислым.
– Леша, – спросила меня Валя так, чтобы Санька не услышал. Вид у нее был растерянный. – Ты ничего странного не чувствуешь?
Я лишь пожал плечами. Хотел сказать ей про свои неприятные ощущения, возникшие еще до того, как мы спустились в деревню, но не смог подобрать нужных слов.
– Нет. А что?
– Не знаю. Странно все как-то. Ты видел, как ветер задувает?
– Как? Обычно вроде. Холодно, до костей пронизывает.
– Нет, я не об этом. Там, на холме, повсюду странные снежные дюны огромными спиралями расходятся.
– Не обратил внимания, – честно признался я. – Все следил, как бы этот следопыт нас в глухомань какую не завел.
– Не уследил, – улыбнулась Валя, глядя на ветхие домишки, из мутных грязных оконцев которых с любопытством и страхом смотрели на нас местные жители – старики и укутанные в платки по самые глаза женщины. – Завел в самую что ни на есть глухомань.
– Саня, – позвал я нашего знакомого, вырвавшегося далеко вперед. Тот обернулся, сияя от радости.
– Чего?
– А мы тут точно не помешаем?
– Да вы что! Вы же мне жизнь спасли! Я, можно сказать, тоже вам жизнью обязан теперь!
– Ты тут кончай громкими словами бросаться. Ответь лучше – кто у вас здесь главный? Отец Марк? Свидеться с ним можно как-то?
– Можно, – кивнул Санька. – Я вас обязательно познакомлю. Только чуть позже: скоро служба начаться должна, готовится он. Да и народ вон уже почти весь в церкви собрался, дежурные уже идут.
Во мгле кривых улочек проплывали странные сутулые тени. Шли они ровным рядком, как муравьи, – не останавливаясь и не сбавляя шага. Идущий впереди нес керосиновую горелку, освещая слабым огоньком путь.
