отдыха, а там – видно будет.
Воцарилась тишина, давящая всех катком.
– Что? – уже уходя, обернулся Порох. Все уставились на него. – Кто-то что-то сказал?
– Мы молчали, – осторожно ответил Бугай.
– Кто-то говорил сейчас. Я слышал.
– Может, птицы? – предположил Алик. Но, поймав тяжелый взгляд командира, сразу же замолчал.
– Ну и? – не унимался Порох.
Бугай пожал плечами.
– Порох, тут тихо было, никто не говорил, отвечаю.
Единственный глаз на лице бандита растерянно уставился на окружающих.
– Я же слышал… вот и сейчас сказали! Шепчет же кто-то!
Бугай посмотрел на остальных. Говорить никто и не думал. Порох и сам уже понял, что происходит что-то неладное.
– Помещение проверяли? – холодно спросил он у Бугая.
Тот кивнул:
– Пусто, никого нет.
Порох помассировал здоровой рукой лоб, закрыл глаз. Выдохнул:
– Чертовщина какая-то! Слышу что-то. Как… как будто зовет кто-то… Не могу слов разобрать.
– Хлебни водички, – протянул ему фляжку Бугай. Главарь плеснул воды себе в лицо, устало произнес:
– Кажется, с ума схожу. Может, я мало тоника принял, когда мимо псиоников шли? Зацепило, поди, немного? Что-то нехорошо мне. Бугай, как думаешь?
Тот неопределенно пожал плечами:
– Нормальную дозу взял, как и все. Не должно кошмарить.
– Тогда что за хрень творится у меня в голове?
Плотно сжатые губы Бугая едва заметно дернулись. Он произнес:
– Может, с аптечки чего достать?
Главарь оживился.
– Да, давай. Что там есть?
Боец извлек из наручного кармана оранжевый пенал.
– Дай гляну, – выхватил аптечку Порох и принялся ковыряться в ней. Читая вслух названия препаратов, он долго перебирал тюбики, морщась от боли, пока, наконец, не нашел нужный.
– Переждем пока, – произнес Бугай, украдкой поглядывая на захмелевшего предводителя. Тот, сделав себе инъекцию прямо через одежду, привалился к кирпичной стене и задремал, вздрагивая и что-то бормоча во сне. – Пока план действий не придумаем. А может, и сами рассосутся трупаки эти. Алик, как думаешь?
Тот грустно усмехнулся.
– Как же, рассосутся!
– Ладно, будем думать. А пока – всем отдыхать!
Мы с благодарностью приняли его приказ и попадали кто куда.
– Радио, давай, включайся, – произнес Бугай, вытягиваясь во весь рост на засаленной лавочке. – Исполни что-нибудь нам ненавязчивое, успокаивающее.
Радио тут же охотно запел:
Голос его звучал ровно, отчего создавалось впечатление, что это настоящее радио транслирует песню а капелла.
– Знатно поешь, – одобрительно кивнул Наука, подсаживаясь к Радио. – Учился где?
– Да какой там! – усмехнулся тот. – Так, самоучка.
– Да ладно?! – не поверил ученый.
– Я музыкой с детства увлекался, – прикрыв глаза, словно что-то вспоминая, произнес Радио. – У меня батя на гитаре играл. О! Как он играл! Никто так не играл! Песни такие пел – ревели все. Пробежится пальцами по струнам и начнет. Про детство, про девчонку из соседнего подъезда, про голубей. Женщины слезы вытирают, мужики стопочку тянут. Душевно пел. Я тогда еще совсем маленький был, а тоже любил слушать. Сяду рядышком, в ногах где-
