позволить. Александра относилась к Лидиной родственнице с большой симпатией и не боялась отпускать с ней ребенка. Оставалось только следить, чтобы Гриша не забросил уроки, но, с другой стороны, он привык проводить много времени в дороге.
Гриша с Виктором ушли в школу и на работу, Витя еще спал, и Александра сварила кофе себе и свекрови, которая сегодня ночевала у сына и еще не ушла домой.
– Я договорилась с одной надежной женщиной, моей старинной приятельницей, чтобы возила Гришу на спорт, – сказала она, подавая чашку Альбине Ростиславовне. – Вам нужно только с ней познакомиться, чтобы не волноваться за ребенка, и все. Финансовую сторону я взяла на себя, не беспокойтесь.
– И что теперь, мы тебе в ножки должны за это поклониться? – вдруг выкрикнула свекровь и оттолкнула чашку так, что часть кофе выплеснулась на блюдце.
– Простите? – оторопела Александра.
– Что ты выхваляешься?
– Да я просто хотела, чтобы Гриша не бросал спорт…
– Нет, не просто ты хотела! Очень не просто! Вечно выпячиваешь свои заслуги, Саша, не успеешь еще ничего сделать, как уж требуешь, чтобы тобой восхищались, благодарили тебя, а если этого нет, то ходишь недовольная. Мы все одно дело делаем, все трудимся, все жертвуем чем-то ради детей, так почему ты должна быть на особом положении? А? Скажи мне, пожалуйста, почему я должна думать не о том, как помочь своим внукам, а в глаза тебе заглядывать, достаточно ли я оценила твои услуги? Не пропустила ли какого твоего благодеяния?
От абсурдности этой речи у Александры дух перехватило. Но упреки были настолько несправедливы, настолько не имели ничего общего с реальностью, что невольно возникала мысль: Альбина права, это она, неблагодарная невестка, не видит очевидного. Ну не может человек в здравом уме выкатывать подобные претензии без основания!
Она нахмурилась, вспоминая, чем могла обидеть свекровь.
– Помогаешь, так помогай, – продолжала та уже совершенно успокоившись и перейдя на свой фирменный назидательный тон. – Добро, Сашенька, надо делать не ради саморекламы. И деньгами своими, кстати, тоже нам в нос не тыкай, а то я ведь могу тебе напомнить, как ты моего сына обобрала. Если бы вы при разводе все честно поделили, мы сейчас могли бы лучших нянек детям нанять.
Александра опустила глаза. Возразить было нечего. Сообразив, что скандал не разгорится, свекровь быстро собралась и уехала, а Александра целый день ходила с неприятным тягостным чувством. Она и без напоминаний Альбины Ростиславовны часто думала, что поступила очень нехорошо и даже подло, забрав себе все имущество. Но не ради себя же, ради Кати, любимой Альбининой внучки! А заботой о детях она не только не хвасталась, но вообще никому о ней не говорила!
Когда бывший муж возвращался с работы, она давала ему возможность спокойно принять душ, кормила обедом, мыла посуду и только потом уходила, и Виктор быстро вернулся к старой привычке за едой рассказывать ей о прошедшем дне. Александра, как и прежде, слушала его вполуха, только кивала и время от времени издавала возгласы восхищения. Но сегодня она осмелилась перебить его и рассказать про утреннюю выходку Альбины.
– Не знаю, чем я могла ее обидеть, Витюша, – вздохнула она и удивилась, как легко, будто само собой, произнеслось ласковое имя мужа.
Он отодвинул тарелку, взял Александру за руку и мягко притянул к себе:
– Сашенька, роднуленька моя, ну не сердись!
– Да я не сержусь, просто неприятно.
Гриша уехал на тренировку, маленький Витя возился в манежике, и даже Тузик спал в комнате наверху, и в этой тишине к Александре вдруг вернулось прежнее чувство уютного спокойствия, будто они с Виктором по-прежнему женаты и никогда не было никаких измен…
Виктор обнял ее и, кажется, хотел усадить себе на колени, но она мягко выскользнула, чтобы убрать со стола пустую тарелку и подать чай.
– Просто мама устала, вот и все. – Виктор поймал ее ладонь, поцеловал и прижал к своей щеке. – А когда человек устал и ослабел, он злится, это естественно. А мы с тобой давай будем сильными и не станем обижаться.
«Мы не с тобой», – хотелось сказать Александре, но бывший муж смотрел на нее с такой нежностью, что она растерялась.
– Если бы ты только знала, как я жалею, что мы разошлись. – Виктор встал из-за стола и обнял ее. – Мне так тяжело, когда ты уезжаешь и я остаюсь один… Так хочется, чтобы мы снова были вместе… Я же люблю тебя, Сашуля, и всегда любил, и ты, моя дорогая, прекрасно это знаешь.
Он обхватил ее крепче, совсем как в молодости, и рука уверенно, привычно легла ей на грудь, а губы потянулись к губам.
Нужно просто закрыть глаза и забыть, что они в доме другой женщины… Слишком много нужно забыть, чтобы ответить на его поцелуй.
Было мгновение, когда Александра поверила, что это возможно – снова полюбить Виктора и поверить в его любовь, но собственное тело Александре уговорить не удалось. Руки висели как плети и отказывались обнимать бывшего мужа, а рот будто судорогой свело.
Вырываться из его объятий показалось ей пошлым и недостойным, все-таки они четверть века были женаты, поэтому Александра стояла безучастно и только отворачивалась от его языка, который Виктор упорно пытался впихнуть ей в рот, и ждала, когда он поймет, что ей не хочется его ласк.
