Буквы аккуратные, по трафарету. Табличка гласила:
«СОБСТВЕННОСТЬ ИМПЕРИИ. НЕ ТРОГАТЬ. НАКАЗАНИЕ СМЕРТЬ».
Грядки из мертвецов. Из некоторых уже пробивалась молодая зеленая поросль. Ферма трупов. Вот откуда этот странный запах.
Комар тихо спросил:
– Они что, совсем чокнутые?
Убер посмотрел на трупы веганцев. Затем на трупы бандитов.
– Мда, как-то неловко получилось.
– Зато теперь у нас есть все, что нужно, – сказал Комар не очень уверенно.
– Если бы. У нас ничего нет, – Убер вздохнул, отбросил в сторону очередную обувку. – Даже ботинки для меня не нашлись. Ни одного сорок четвертого с половиной! Поверить не могу! Словно взвод балерин ухлопали, а не элитный отряд. Им что, в детстве всем ступни забинтовывали? Как китайским девочкам?
Герда фыркнула.
– В общем, надо сваливать, – подвел итог Убер. – Ничего полезного мы здесь не найдем, – он потянулся. – Жрать охота. Герда, милая, позови Таджика, у него наше НЗ.
– Так я сама его ищу, – сказала Герда. Нахмурилась.
– Таджик! Ты куда пропал? Таджик!
Молчание.
Герда с Комаром переглянулись. Оба так привыкли к молчаливому присутствию плотного, коренастого, невозмутимого Таджика, что его исчезновение их немало озадачило. Что происходит?
– Сбежал? Эх, брат, а я только начал в тебя верить.
Кажется, Убера впервые что-то заставило растеряться.
Скинхед встал, почесал лоб.
– В общем, дело такое. Мы в тылу наступающих сил Вегана. И живы только потому, что им не до нас. Как только веганцы приостановят натиск на Большое Метро, то вспомнят о тылах. И тогда конец нашему партизанскому движению.
– Но что делать? – Комар в сердцах махнул рукой. – Как наверх – в этом?
Молчание. Герда мрачно подумала, что теперь они точно в тупике. Сначала профессор Водяник пропал, теперь Таджик…
– Пойдем так, – решил Убер. – Берите все, до клочка материи! Маски сделаем из ткани. Химзу из пленки и брезента можно соорудить. Вот скотча нет, это да, это настоящая проблема. Попробуем использовать тряпки.
– А что с твоей обувью? Об этом ты подумал?
Убер пожал плечами. Посмотрел на свои пальцы, черные от грязи. Улыбнулся:
– Пленкой ноги замотаю, авось не развалятся. Дойду босым, аки христианский святой.
– Думаю, не стоит торопить события, – донесся вдруг знакомый дикторский баритон.
– Таджик! – Герда вскочила.
Таджик вышел из темноты, с усилием вытянул за собой огромный мешок – словно докатастрофный Дед Мороз. Комар с Гердой переглянулись, когда он вывалил содержимое на платформу. Чего там только не было. Противогазы, несколько мотков скотча, защитные костюмы, свитера, вязаные шапки, носки, перчатки… Четыре пластиковых бутылки с водой. Небольшой бинокль. Даже радиометр нашелся – армейский, потертый, с примотанным вместо батарейки ручным динамо-фонариком. Убер прицокнул, увидев этот чудо-агрегат. Сразу защелкал, проверяя. Из фонарика вырвался тусклый свет, стрелка радиометра дернулась.
– Таджик, да тебя сам Санта-Клаус послал! – обрадовался Убер. – Давай сюда подарки. Я в прошлом году хорошо себя вел, зуб даю.
– Что-то не верится, – съязвила Герда. – И совсем-совсем не хулиганил?
Скинхед безмятежно улыбнулся ей:
– По крайней мере, я этого не помню.
Герда заморгала. Ну, вот как ему возразишь?
Таджик молча полез в мешок. Достал и бросил Уберу еще один сверток.
Скинхед моргнул.
– Ты откуда это взял?
Кажется, даже вечно болтливый Убер утратил на некоторое время дар речи. В руках у него оказались армейские «берцы», старые, ношенные, но еще крепкие. От долгого хранения кожа задубела. Ботинки были сложены вместе, так что ребристые подошвы смотрели наружу, и перевязаны шнурками.
– Ну ты даешь, брат Таджик, – сказал Убер с восхищением. – Ты не Санта-Клаус, ты настоящий Йоулупукки! Спасибо!
