смотреть.
– Взяли, – произнес бывший царь хрипло. Откашлялся. – Поэтому я один.
– Поэтому он один, – кивнула Герда. – Видишь, Убер? А что с остальными?
– Веганцы устроили резню на Восстании. Старый слуга, он еще моему отцу служил, помог мне выбраться.
– Где он теперь?
– Кто?
– Слуга.
Ахмет помедлил.
– Умер. Я никогда его не забуду.
Скинхед внимательно посмотрел на царя и усмехнулся.
– И что нам с ним делать? – спросила Герда.
– Выкинуть на улицу в одном исподнем, – предложил Убер насмешливо. – А чего? Пусть побегает. Я садистов не люблю.
– Может, он… – осторожно начала Герда. – Не знаю. Изменился? Стал лучше?
Убер издевательски хмыкнул.
– Угу, угу.
– Так ты не веришь в людей? – спросила Герда. Убер пожал плечами:
– Как тебе сказать?
– Честно.
– Честно? – в ярко-голубых глазах скинхеда что-то мелькнуло. Какая-то затаенная боль. – Не очень.
Герда открыла рот, закрыла.
– Зато я верю в другое, – сказал Убер. – Каждый человек имеет право на второй шанс. Даже самый плохой человек. Только вот я лично давал бы некоторым этот шанс – только при условии немедленной смерти. Пускай в аду добрые поступки совершают. Аминь.
– Тем не менее, – вдруг раздался мягкий бархатный голос. Герда вздрогнула от неожиданности. Говорил Таджик: – ты его не убил.
Убер выпрямился.
– Кого его? – спросил спокойно.
– Лётчика.
На лице Убера не дрогнул ни один мускул.
– Какой ты интересный человек, Таджик. Ты действительно все это знаешь или у тебя талант угадывать? А?
– Так что насчет Лётчика?
– Мне нравится этот разговор, – сообщил Убер в пространство. – Но ты прав, брат Таджик, на прямые вопросы лучше давать прямые ответы.
Он выпрямился.
– У меня есть вопросы к Лётчику, это верно. Но обсуждать я их буду с ним, а не с тобой. Прости, брат Таджик. Что до тебя, просто царь, – Убер повернулся к Ахмету. – Ты можешь пойти с нами. Только до станции метро. Годится? Если да, кивни.
Ахмет нехотя кивнул.
– Выполняешь все мои приказы, тебе ясно?
– Да.
– А еще… – начал Убер.
– Тихо вы! – прикрикнул Комар громким шепотом. Он встал, настороженный и злой. – Не слышите, что ли?
Все переглянулись, замерли. Тишина. И тут… Герда покосилась на стакан с водой, стоящий на полу. Она только собиралась выпить свою порцию…
Вода в стакане дрогнула.
Опять толчок земли. И снова по поверхности воды побежали круги. Только уже сильнее.
– Сюда кто-то идет, – сказала Герда. – Кто-то очень большой.
На улице стемнело, но свет все равно резал глаза – когда двадцать лет привыкаешь к полумраку метро, даже далекий отсвет солнца кажется прожектором.
Огромная фигура помедлила, повернулась. Подняла длинную ногу – с некоторым даже изяществом – и с грохотом опустила на следующую машину.
Хлопок. Стекла вылетели, как от взрыва. Осколки рассыпались по мостовой, по ржавым машинам, отскакивали от стен домов.
Компания невольно пригнулась. Спрятались в здание обратно.
– Изысканный бродит жираф, – пробормотал скинхед. – Слушай, а что он делает?
Таджик пожал плечами. Снова раздался треск лопающихся стекол. Резкий, словно выстрел.
