Комар с Гердой переглянулись.
– Зачем? – не понял профессор. – Что вы там…
– Иван пригласил меня на свадьбу, верно?
– Да, но… никакой свадьбы…
Убер выпрямился. Расправил плечи.
– Понимаете, в чем дело, Проф, – глаза его были ярко-голубые и страшные. – Свадьбу-то отменить можно, а вот мое приглашение хуй аннулируешь.
Скинхед насмешливо разглядывал профессора. Тот поежился.
– Итак, Проф. Момент истины. Что вы здесь забыли?
– У меня задание, – признался Водяник. – Только вы никому, пожалуйста…
Брови Убера вздернулись.
– Какое у вас может быть здесь задание, Проф? Совершить самоубийство в кратчайшие сроки? Не то, чтобы я был против, но… – он почесал шрам. – Но как-то все равно – совесть гложет. Веганцев много, а вы один такой.
– Какой? – заинтересовался польщенный профессор.
– Уникальный. Я думал, такие как вы, все перемерли во время атомной войны. Ан нет! Хомо наукус долбоебикус никакая радиация не возьмет.
Профессор надулся. Убер помахал рукой:
– Ладно, Проф, не обижайтесь. Я же любя. Комар, познакомься, это – знаменитый профессор Водяник, он же Проф. Проф, это – Комар.
– О… очень приятно, – сказал Комар.
– Мне тоже, молодой человек, мне тоже, – Водяник внимательно посмотрел на владимирца сквозь толстые очки. – А вы какой комар – малярийный или из рода кусак?
– Тупоносый, – сказал Убер насмешливо. – Но – заебет.
Заброшенная Достоевская встретила компанию мертвой, пугающей тишиной.
Когда приморцы решили организовать здесь военную базу, то завезли палатки, припасы, оружие, генератор и прожекторы. Мертвая Достоевская ожила. Но и тогда местные отказывались сюда ходить – наотрез. Это все-таки была Достоевская, станция, на которой исчезали люди – иногда прямо средь бела дня. Комар поежился.
Может, уже тогда здесь охотилась тварь вроде Леди? Комар вздохнул, повернулся к компании. Ему вдруг стало зябко, словно от недосыпа.
– Что, мы сюда шли? – спросила Герда. – Ты уверен?
– Сюда, – сказал Комар. – Сейчас выйдем к станции.
За время, что станция Достоевская была заброшена, на подходах к ней скопилось немало хлама. Пустые консервные банки, пластиковые бутылки, цветные наклейки и полиэтиленовые пакеты. Свалка.
Жить здесь никто не рисковал, боялись. Даже бывали редко. Но мусор оставляли регулярно.
– Человек героически засрет все, что угодно, – сказал Убер. – Да. Надо только дать ему время. Откройся на земле дыра в ад, туда сразу бы начали скидывать говно в промышленных масштабах. Дьявол бы еще пожалел, что связался с человечеством.
Они выбрались из служебного тоннеля прямо у выхода на платформу. Прошли по рельсам, прислушиваясь и оглядываясь. Никого. Вокруг стояла тягучая, мертвая тишина. Далекое «кап-кап» разносилось эхом. Неужели на Достоевской никого?
– Не знаю, как сказать, – скинхед почесал затылок. – Но мне тут не нра…
Мелькнул огонек, словно блеснул в почти кромешной тьме полированный металл. Звякнул камешек под чьим-то каблуком.
«Кажется, нас здесь ждали, – подумал Комар отрешенно. Засада! – Эх, дал я маху».
– Убер, сзади! – крикнула Герда.
Убер мгновенно среагировал, но – не успел. Скинхед развернулся и – тут же получил удар в челюсть. Бум! Голова скинхеда дернулась, зубы лязгнули. Но его это только раззадорило.
Убер сплюнул кровь, весело оскалился. Улыбка была окрашена розовым.
– Ну, вот теперь повеселимся. Ты знаешь, с кем связался, урод?!
В следующий момент он ударил нападавшего головой в лицо.
Засада, подумал Комар в отчаянии. Как же мы так глупо… В следующий момент ему стало не до раздумий.
Это не веганцы. Точно не веганцы. Бандиты были кто в чем – разодеты, словно тропические птицы из детской книжки. Цветные вещи вперемежку, кое- где и женские. Сборище озверевших попугаев.
– Беги, – велел Убер Герде, не поворачиваясь. – Таджик, забери ее.
Азиат кивнул. В темных глазах его ничего не отражалось.
