Артисты в ответ на вопросы только ухмылялись и посмеивались. Они явно что-то знали, но рассказывать не спешили. Наконец, он всех утомил своим напором. Артема стали чураться.
Даже Изюбрь вспыхивала и удирала. Пряталась в женской палатке, чтобы только не встречаться.
Хотя, может, у нее были другие причины избегать встреч. Артем не знал.
– Война же! Вы чего? – услышал он разговор. За соседним, «артистическим» столом Гудинян беседовал с Питоном. Остальные артисты прислушивались. – Веганцы взяли Восстание и Маяк, Владимирку и Достой, сейчас идут на Сенную. Пушку, говорят, уже почти сдали.
– Это не наше дело, – негромко сказал Питон. – Все поняли?
– Но… – Гудинян растерялся. Питон встал и ушел. Артисты смотрели ему вслед.
Акопыч убрал трубку в карман и кивком головы показал Артему – пошли репетировать. Артем вздохнул. Чертов старикан. Даже если вокруг начнется Четвертая мировая, Всемирный Потоп или что там еще обещано из кар небесных, Акопыч все равно погонит молодняк на тренировку. Гвозди бы делать из этих людей.
– Меньше вздыхай, больше работай, – посоветовал старик.
– Я работаю.
Старик задумчиво выбил трубку о ладонь. Артем никогда не видел, чтобы Акопыч курил, но в зубах у старика трубка оказывалась регулярно. Мундштук весь искусан.
– Вздыхаешь ты точно много. Надо тебя чем-то срочно занять, а то совсем воздыхательным станешь.
«Чертов старик! Подкинул работу». Опять уборка. Прутья белой пластиковой метлы изгибались в разные стороны, словно брови Акопыча.
Монотонные движения убаюкивали почище колыбельной.
Артем мел. Зевал и мел.
Черная палатка. Артем остановился, опустил метлу… Интересно. Палатка находилась в пустом пространстве, словно окруженная невидимыми стенами. Циркачи, уж на что бесцеремонные люди, обходили ее стороной. На глазах Артема парень со сломанной ногой сделал крюк, чтобы обогнуть палатку – хотя напрямик было короче. Артем почесал затылок. Что в ней такого страшного? Может, в ней животное, вроде двухголового питона?
– А что там? – спросил он у старого униформиста.
Униформист покачал головой. В его глазах Артем с удивлением увидел почти ужас.
– Не ходи туда, парень.
– Э… Почему?
– Шнурок ты еще. Подрастешь, поймешь. Но для тебя же лучше, если будешь держаться подальше, – униформист помедлил. – Особенно ночью.
– Но…
– Не задавай вопросов. Ясно?
– Ясно. Но что это за палатка?
Униформист помедлил. Потом наклонился к Артему и произнес едва слышно:
– Палатка директора.
– Что? Какого еще дире…
Циркачи обернулись. Тягостное молчание.
– Некогда мне тут с тобой, – сказал униформист. Лицо пошло багровыми пятнами. – Все, работай. Развелось лентяев.
«Директор?» Артем начал мести, но таинственная черная палатка не выходила у него из головы.
Существует ли он вообще? Этот директор цирка?
После возвращения Акопыч подозвал его к себе.
– Сегодня представление, – сказал старик. – Будь готов. Может, даже будешь помогать не только за сценой… Что еще?
– Изюбрь. Она звала меня посмотреть. Да на что там смотреть? – Артем почесал затылок. – Она ж… ну, неловкая.
Акопыч с интересом оглядел своего воспитанника с ног до головы.
Потом хмыкнул:
– Дурак ты, парень. Неловкая.
– Почему сразу дурак?
– Верно, она неловкая. И оступается. И ломает иногда что-то. Вообще, не девушка, а ходячий катаклизм. Но она чудо. Увидишь, поймешь.
– Но…
– Увидишь, я сказал.
Вечернее представление. Уже привычный аншлаг.
