Вечер привел их в уныние, дал понять, что предстоит еще немало, но Жюль с Деннисом никогда не заговаривали об этом. Им бы по дороге из шикарной двухквартирной мансарды посмотреть друг на друга и сказать: «Какие же мы идиоты». Если бы на месте Денниса был Итан, она высказалась бы примерно так: «Мы «Идиотес». Это вроде названия греческой пьесы, какую хотела бы поставить Эш».
Жюль думала об этой парочке и других друзьях, которых Итан с Эш обрели за сравнительно короткое время. Некоторые из их новых друзей работали на телевидении или в кино и ездили с побережья на побережье, как из Манхэттена в Бруклин. Неизвестно где Итан подружился с известным дурашливым фокусником, который как-то на ужине вынул фиги из носа и ушей Итана, а затем стер длинный волос Эш в порошок, который обозвал вулканическим пеплом.
– Как их зовут, эту парочку? – спросила Жюль Денниса. – Инвестиционного менеджера и волонтера-грамотея. Которых я допрашивала, а они плевали на нас с высокой башни и даже ни о чем не спрашивали. Овцу со стручком?
– Овцу со стручком? – рассмеялся Деннис. – Ты как скажешь. Их зовут Шайла и Дункан.
– Точно! – вспомнила и Жюль. – Пускай бы Эш с Итаном водили компанию с Шайлой и Дунканом, и не думали, что обязаны держаться за меня, за
Пару недель назад Деннис и Жюль тащили по подземному переходу несколько бумажных сумок с книгами, они собирались продать их в огромном знаменитом книжном магазине «Стрэнд», который скупал подержанные книги. Сколько бы ты ни принес, говорил Деннис, они все равно заплатят 58 долларов, но даже ради этого стоит идти.
С 58 долларами в кармане чувствуешь себя увереннее. Когда на улице они пытались втащить свои битком набитые, успевшие разорваться сумки в магазин, им встретились Эш с Итаном – шли под ручку в тот же магазин так просто, поглядеть. Эш несла, держа за веревочку, коробку из булочной. Конечно, с уютно прильнувшими друг к дружке рогаликами.
– Привет, куда собрались? – Эш обрадовалась встрече. – Давайте поможем.
– Да, давайте, – поддержал ее Итан. – У меня максимум час, надо бежать на читку сценария. Я сачкую. А они там меня дожидаются.
– Дожидаются? – переспросила Жюль. – Не заставляй их ждать ради нас. Нам всего лишь надо отнести книги в «Стрэнд».
– Но я не хочу читать сценарий, – возразил он. – Боюсь. Там есть сцена, которую никто не знает, как исправить, просто кошмар. Я бы лучше пошел с вами в «Стрэнд».
Так что Эш с Итаном помогли им внести в магазин сумки, а потом еще стояли с ними в очереди среди тех, кто тоже принес книжки на продажу, а Жюль и Деннису пришлось это терпеть. В очереди стояла парочка наркоманов с явно крадеными подарочными изданиями, вроде такого: «Мис ван дер Роэ: Признание»[8], – мужчина, замызганный, будто из печной трубы вылез, и женщина, стучащая зубами. Тот день в книжном магазине, в одной очереди с наркоманами, был столь откровенно унизителен, что Жюль не говорила об этом с Деннисом. Но теперь, когда она все-таки не сдержалась, он спокойно ответил:
– Ерунда.
– Да, – сказала Жюль. – Когда я сейчас об этом думаю, когда список сулит такие перспективы, я чувствую себя так, будто они видели, как мы продаем собственные почки.
– Они в ужас бы пришли, если бы это услышали, – сказал Деннис. – Разве вы с Эш не лучшие подруги? Разве ты не любишь Итана больше всех остальных мужчин… не считая меня, конечно?
– Да, – сказала Жюль. – Но чем лучше я представляю, насколько изменилась их жизнь, тем лучше понимаю, что они по-прежнему будут делать вид, будто в сущности не изменилось ничего. Теперь я понимаю: когда Итан платит за обед, он просто не хочет, чтобы мы знали всю правду, не хочет ставить нас в неловкое положение.
– И в чем же правда? – спросил Деннис, убирая ногу, которую она оставила в покое.
– В том, что через несколько лет ему уже не придется беспокоиться о заработке. В том, что он до конца жизни сможет делать, что хочет. К этому уже идет. А еще в том, что и Эш сможет делать, что хочет.
– Ну да, скорее всего, – согласился Деннис. – Благодаря ему.
– Точно. Благодаря ему и его влиянию. Ему и его деньгам. Спорю на что угодно, через пару лет Эш тоже сделает карьеру. Ей больше не придется распыляться на мелкие проекты.
Эш пока не особенно везло в режиссуре. Ее резюме мало чем отличалось от резюме сотен выпускниц Лиги Плюща[9] – тех женщин, которые стремились «в искусство» и жили в ожидании внезапного взлета, когда «искусство», это туманное место, распахнет перед ними двери. Несмотря на связи, приобретенные в детстве, в Йельском университете и городе, Эш бралась за низкооплачиваемую либо вовсе не оплачиваемую работу в театре, когда предлагали. Поставила несколько одноактных пьес в доме престарелых. Вместе с двумя друзьями по колледжу в самом оживленном месте Центрального вокзала готовила «живое» представление под названием «Пассажиры», к досаде настоящих пассажиров, которые были вынуждены обходить их, чтобы попасть на свой поезд. Но это все были случайные подработки, а тем временем Эш делала наброски представлений феминистской направленности, которые ей хотелось поставить – «Лисистрата»[10] на современный лад, вечер, посвященный
