уж теперь ничего не поделаешь…
Я снова подняла глаза и, к своему удовольствию, увидела, как по небу чиркнуло несколько ярких метеоритов, оставляя за собой светлые полосы- хвосты.
— Звезды падают, — сказал Лид.
— Это метеориты, — сказала я. — Если бы звезда упала, мы тут с тобой костей не собрали бы.
— Конечно, — согласился Лид. — Просто у нас есть такое фигуральное выражение.
— Да ты что? У нас тоже. А вы желания не загадывали, пока звезда падала?
— Нет… — протянул Лид в явном сомнении. — Я не помню, но скорее всего, нет. Какие у нас там желания, — добавил он со вздохом.
— Э-э-э-э… Тридцатый дворец? — предположила я. — Заколдовать родного брата так, чтобы он не расколдовался обратно? Захватить власть навсегда и быть деспотом и самодержцем?
— Какие-то у тебя, Соня, несмотря на мои старания, упрощенные представления о высокородных, — явно обиделся Лид.
— Ну, рассказал бы побольше, были бы усложненные.
— Нет, пока что тех сведений, что у тебя есть, достаточно. Ты и без того относишься к высокородным предвзято, поскольку выросла среди плебса, а уж если я тебе расскажу подробности…
— Тебе они самому-то нравятся, эти самые подробности? — не выдержала я.
— Нравятся-не нравятся — это не критерий истинности, — мрачно сказал король за моей спиной. — И даже правильности. Чаще всего одну приятную и полезную вещь может складывать множество неприятных и бесполезных, или даже вредных. Именно этого никак не может понять плебс, и потому он плебсом и остается. Невозможно сделать так, чтобы всегда было хорошо.
— Да, но это не значит, что надо делать так, чтобы все время было плохо.
— Ты права, — неожиданно согласился король. — Это тоже крайность. Другое дело, что при определенной силе воли можно привыкнуть к этому «плохо» и превратить его для себя в «приемлемо».
— Приемлемо для меня лично тоже неприемлемо! — выразилась я, вперив глаза в большую синюю звезду над самым горизонтом. — По мне, так уж пусть лучше будет сначала как следует плохо, а потом — как следует хорошо, чем вначале плохо, а потом приемлемо.
— Конечно, — снова согласился король каким-то улыбчивым тоном, хотя я и не знала наверняка, улыбается он на самом деле или нет. — Это гораздо лучше…
Мне не хотелось никуда уходить, королю, видимо, тоже. Мы, наверное, еще не меньше получаса простояли на вершине горы, пока наш разговор не сделался таким философским, что мы сами перестали себя понимать, да еще вдруг начал дуть порывистый ледяной ветер.
— З-знаешь ч-что, Лид, пойдем домой, — сказала я, стуча зубами. — Вроде я насмотрелась на звезды, и вообще у меня зашел ум за разум. Дырка же никуда не денется? Можно еще будет сюда вернуться?
— Да, можно, — король шевельнул рукой на моем плече. — Идем, Соня…
Наш мир встретил нас прежней противной духотищей и густыми сумерками. Мы с большим трудом выпутались из кустов и вылезли из-за гаражей. Оказалось, что на улице не так темно, как я сначала подумала: было только восемь вечера, и народ вовсю шастал туда-сюда. На лавочке сидело несколько старушек, по двору с воплями бегали дети. Краем глаза я уловила силуэт пробегающей мимо девчонки, похожей на Маришку, и, вспомнив про родственников, начала прикидывать, чем бы их покормить на ужин.
Однако когда мы явились домой, оказалось, что родственники представлены одним Леней, который сообщил, что Ира с дочкой гуляют в нашем дворе.
— А-а-а, так значит, это я Маришку видела, когда сюда шла, — сказала я Лиду. Тот равнодушно качнул головой, как бы показывая, что меня слышит, но до моих родственников-плебеев ему по-прежнему как до лампочки. Вздохнув, я пошла мыть посуду, после чего заманила короля в кухню на перевязку. Рука его выглядела не слишком прекрасно, но кожа, вроде бы, слезать не собиралась и пальцы гнулись, так что я просто применила все ту же мазь и сменила бинт. После этого король отправился в Интернет, я — читать, а Леня — смотреть телевизор…
…Из полусонного покоя меня вывел тревожный голос Лени:
— Куда это Ирка с Маришкой подевались?
Я, тоже мигом встревожившись, вскочила с дивана и увидела, что Леня стоит у окна одетый, с мобильником в руках.
— Недоступен, — сказал он, поймав мой взгляд.
— Может, разрядился… — вякнула я неуверенно.
— Пойду лучше на улицу посмотрю. Сколько раз ей говорил, заряжай телефон…
Продолжая ворчать, Леня удалился. Я прилипла к окну, но там уже стало совсем темно, и ничего нельзя было разглядеть. Раздался телефонный звонок. Это оказалась Натка, которая всегда звонила в тревожные моменты, как чувствовала. Я рассеянно поболтала с ней минут пять, глядя в спину Лиду и прислушиваясь к шагам в холле. Там действительно вскоре кто-то быстро затопотал, и в квартиру ввалился Леня.
