Это он тогда первым поднялся из грязи, в которую превратились тела последних выживших мидлогов, опираясь на энергетическую винтовку, как на костыль, и приветственно помахал рукой Амрите.
И все они, все четверо сотрудников Корпорации, кто добрался до базы сквозь сверкающие, безжалостные ледяные поля – Гридон, Огэнси, Амрита и Макх, – решили остаться.
И теперь Амрита пила кофе в гостиной, ставшей такой уютной и родной за это время.
– Это я во всем виновата, – произнесла она вдруг. – Я заминировала двигатель. Когда катер взорвался, они обезумели от ярости и бросились за нами. А так убрались бы в свой космос, да и…
Амрита вздрогнула. Многое они обсуждали здесь – точки ввода мегакрюка, способы геологической разведки, сравнительные достоинства тех или иных силовых батарей, но никогда, никогда никто из выживших не обращался в своих беседах к их неудачной, нелепой, кровавой высадке. Амрита покосилась на Огэнси. Тот как раз намазывал свою булочку маслом и, судя по безмятежному выражению лица, вовсе и не услышал Амриту.
А Гридон сказал:
– Да перестаньте, Амрита. Вы же читали отчет этих космических мордоворотов.
Он поднял глаза к потолку и процитировал:
– «Оставленные своими соплеменниками в Наэртикхоне на верную смерть, как самые слабые и бесполезные члены коллектива, выжившие мидлоги обозначили численность группировки, двинувшейся к сбитому катеру, в шестьдесят особей. То, что катер мог вместить и поднять максимум двадцать из них, не стало сюрпризом для организаторов. Разогнав тех, кто пытался взобраться в катер, выстрелами из кормовой пушки, мидлоги подняли катер в воздух, где он по невыясненным причинам и взорвался».
Хатхуу сдержал свое слово так же, как и Амрита сдержала свое. Теперь ей ничего не полагалось – ни ордена, ни медали. Но ее это устраивало.
До сегодняшнего дня, пока она сама не проговорилась об этом.
– «Выжившие при взрыве впали в состояние амока и бросились догонять…» Вот видите, – перебил Гридон сам себя. – Если бы вы не заминировали двигатель, эти твари расстреляли бы нас с воздуха. Если уж они расстреливали и бросали на верную смерть своих, то что заставило бы их пощадить нас?
Хатхуу говорил то же самое. Но только сейчас что-то тяжелое, хотя и мягкое, сжимавшее грудь Амриты все это время, исчезло. Отдернулась когтистая лапа, разжала крепко прихваченное горло.
– Я думала, ты и нас снесешь, там же калибровка бура весьма приблизительная, – обратилась Амрита к Огэнси.
– А я взял у Талан инструкции к вашим скафандрам, там был указан химический состав, – ответил он, рассеянно ковыряя вилкой в салате. – Я внес оба варианта как «избегаемые цели».
Амрита несмело улыбнулась.
– Как там Хатхуу? – включился в светскую беседу Гридон.
– О, все прекрасно, – ответила Амрита. – Вчера с ним разговаривала. Благополучно разродился. Двадцать шесть детишек.
Огэнси оторвался от салата и переспросил дрогнувшим голосом:
– Сколько?
– Отец, я думаю, счастлив, – великосветским тоном прокомментировал Гридон. – А Хатхуу, наверное, совсем измучилась, бедная.
– У них там для продолжения рода нужно пять разнополых партнеров, так что, в общем, да, будет кому поднимать эту ораву, – смеясь, ответила Амрита. – Да и роды у них протекают не так, как у нас. Больше всего похоже, как Хатхуу говорит, на то, как если бы хорошенько чихнуть.
– Вот уж чихнула так чихнула! – присвистнул Огэнси.
– Да она мне стереоснимки прислала, вот, смотрите, – Амрита достала из кармана рабочего комбинезона портативный стекран и открыла на нужной закладке.
Огэнси склонился над стекраном. На лице его отразилось удивление и ужас. Гридон, который, как уже успела узнать Амрита, отличался большей стойкостью характера, произнес только:
– Прелестно. И носики такие розовенькие…
– Это псевдоподии. Чудовищно, правда? – в восхищении откликнулась Амрита. – Как проклятые души в прозрачных конвертиках.
За окном сияли в солнечном свете исполинские лапы мегакрюка.
Важно было не то, о чем они говорили, – а то, что они снова могли об этом говорить.
Игорь Шенгальц
Главное качество человека
Степан сделал глоток кофе, глубоко затянулся сигаретой и прикрыл глаза от удовольствия. А когда вновь открыл их, то так и замер с полуоткрытым ртом, из которого все еще струился клубами дым.
Кафе, в котором он только что находился, больше не было. Исчезли стулья, столы, барная стойка, посетители и крупный лысый охранник.
